"Вячеслав Иванович Пальман. Песни черного дрозда (Песни черного дрозда - 3)" - читать интересную книгу автора

обрывалось, потому что в холодное время года Молчанова постоянно удерживала
в городе и в своем поселке то камеральная работа, то студенческие хлопоты.
Встречаясь вновь весной или летом, Саша всякий раз удивлялся новому
виду своего питомца.
Хобик представлял собой великолепный экземпляр кавказского благородного
оленя. С каждым годом он становился красивей, величавее. Теперь он находился
в расцвете мужественной красоты. Порода ли была тому причиной, или безбедное
детство под надзором матери Молчанова, Елены Кузьминичны, а затем и под
присмотром старой ланки, отдавшей, кстати сказать, свою жизнь за приемыша, -
утверждать трудно. Он, несомненно, выделялся среди других оленей прежде
всего ростом и статью. Какая-то подчеркнуто горделивая поступь, а может
быть, и всегдашняя приподнятость чувств делали его царственным,
величественным. Светло-бежевая, гладкая и чистая шерсть плотно облегала
развитую мускулатуру. Все в нем говорило о силе, готовности к действиям,
умные глаза блестели неистраченной волей к жизни, чуткий нос подрагивал,
тонкую голову с широким лбом он носил особенно гордо и независимо.
Чудо-олень!
У Хобика к июлю вырастали великолепные рога. Год назад Молчанов
ухитрился измерить их. Между дальними отростками, по шести на каждом роге,
было чуть более ста десяти сантиметров. Ни единого изъяна в толщине,
шоколадно-кофейной окраске их! Абсолютная симметрия обеих сторон.
Таким он безбоязненно и просто стоял сейчас рядом с Молчановым.
- Какой же ты красавец, Хобик! - вслух произнес Саша, рассматривая
оленя, который съел хлеб и ожидал нового куска. - Мне уже неловко как-то
называть тебя этим уменьшительным именем: Хобик. Право, неловко. А что, если
мы станем звать тебя... ну, скажем, Хоба. Звучит для тебя по-старому, не
правда ли? А произносится хорошо, звонко.
Он протянул руку. Олень позволил этой руке, пахнущей хлебом и детством,
погладить себя. Не переставая гладить шею оленя, Молчанов медленно поднялся,
другой рукой протянул хлеб и, осмелев, хотел рулеткой обмерить туловище.
Хоба блеснул глазом и отступил. Саша сделал шаг за ним.
Архыз сидел в двух метрах и, поворачивая морду вправо, влево,
рассматривал друга детства с не меньшим любопытством, чем его хозяин.
Минута доверчивого молчания. И вдруг Хоба в порыве благодарных чувств
потянулся и доверчиво положил свою венценосную голову на плечо Саши. Положил
и протяжно, глубоко вздохнул, словно поделился какой-то тайной печалью.
- Друг ты мой, - сдавленно сказал Саша, и слезы выступили у него на
глазах. - Друг ты мой, - повторил он, почему-то вспомнив сразу все, что было
связано с этим оленем отца, Таню, Самура...
Хоба осторожно приподнял свою голову Саша близко увидел его блестящие,
выразительные глаза, и ему показалось, что в них тоже слезы. Кто знает,
какие драмы и душевные переживания случаются у диких животных?


Глава вторая

И ГОРЬКО И РАДОСТНО


1