"Вячеслав Иванович Пальман. "По следам дикого зубра" и "Зеленые листы из Красной книги" (дилогия)" - читать интересную книгу автора

- Всем по чарке к ужину. С прибытием!
Ужинали быстро и весело. Чебурнов не отходил от меня и все подмигивал,
очень довольный, что его предсказание сбылось.
Постепенно костры потускнели. Фыркали отдохнувшие кони. Все тише
становилось на бивуаке. Далеко от нас, где-то на горе за ущельем, раздался
печально-зовущий и дерзкий рев оленя. Все прислушались, оживились. Князь
высунулся из своего шалаша. Голова его, укрытая вязаной шапочкой с кистью,
повернулась на олений зов.
- Слышите, зовет! - произнес он и вздохнул, едва сдерживая желание
тотчас мчаться на этот зов.
- Рано они начали в этом году, - сказал Ютнер. - К суровой зиме, ваше
высочество.
- Нам-то погода даст поохотиться, как вы думаете? В последний раз,
может быть, - отозвался хозяин охоты.
- Это еще неизвестно, в последний ли, - заметил Ютнер.
Тогда еще мало кто знал, что Рада Войска Кубанского, которая в
самостийности своей не раз дерзала выступать в защиту собственных интересов
даже против лиц императорской фамилии, уже вынесла решение ограничить срок
великокняжеской аренды до конца 1909 года. И хотя решение Рады долго
оспаривалось, исход событий беспокоил великого князя. Расстаться с таким
прекрасным местом ему явно не хотелось. Но и вступать из-за Охоты в конфликт
с кубанским казачеством царская фамилия тоже не желала. Именно казачьи полки
только что подавили революцию, многие из них и по сю пору все еще "наводили
порядок" в городах или охраняли помещичьи усадьбы в селах России. С "оплотом
трона" Романовы связывали свое будущее и потому готовы были на многие
уступки Войску Кубанскому. Хозяин Охоты понимал это.
Нам позволили отдыхать до утренней зари. Чебурнов тотчас бросил на
землю свою бурку, снял пояс, расстегнул ворот рубахи и лег, завернувшись
полой широчайшей этой бурки. Вскоре он захрапел. Возле ближних и дальних
костров переговаривались, смеялись. У ручья звякали котелками. Лишь близко к
полуночи, когда черное небо ярко вызвездилось и на далеких вершинах холодно
заблестели ледники, бивуак угомонился. Я лег возле своего коня,
примостившись на войлочном потнике, пропахшем крепким лошадиным потом.
Перед тем как уснуть, еще раз глянул в сторону дощатого шалаша, где
почивал князь. Перед входом в шалаш горел переносный фонарь, тускло освещая
фигуры двух казаков. Они сидели, обняв винтовки. Черные бурки делали их
похожими на чугунные изваяния.


3

Поспать удалось не более трех часов. Предутренний холод разбудил не
одного меня. Весь лагерь зашевелился. Из глубокой синевы тающей ночи
выплывали темно-синие контуры одной вершины, другой, третьей. На траве,
листьях березки, на лапах пихты серебряно и густо лежала обильная роса.
Повара молча и сноровисто хлопотали у костров. Казаки, выскочив из-под
бурок, подходили к огню погреться, натужно зевали и, оглядываясь на
княжеский шалаш, кашляли в кулак.
Наконец проснулись высокие охотники, сели к столу. Мы стоя завтракали у
костров. Спешили.