"Вячеслав Иванович Пальман. "По следам дикого зубра" и "Зеленые листы из Красной книги" (дилогия)" - читать интересную книгу автора

каменный увал, густо покрытый лесом. Лабёнок грохотал здесь в полную силу, с
трудом прорываясь через узкую щель под каменной громадой.
Кавалькада втянулась в ущелье. Влажно и терпко в нос ударило лесом,
прелым листом. Сразу похолодало от близости воды, потемнело от тесно
сдвинутых, заросших буйной зеленью крутых склонов. Зеленая вода, местами
тронутая белой пеной, мощно и неудержимо катилась по каменному ложу,
заваленному обломками скал. Пахнуло дикостью, суровым воздухом
первобытности.
Я увидел, как передернул плечами великий князь. Тотчас к нему подскакал
камердинер и, спросив разрешения, накинул на плечи меховой полукафтан. Желая
поднять настроение замолчавших гостей, в колонне казаков позади затянули
походную песню.
Как на венгерской лесопильне у входа в ущелье, так и в Бурном, другом
поселке у порогов, охоту встречали приубранные жители. Стояли толпой с
хлебом-солью, с кувшинами кваса, яблоками, сливами. Обо всем этом заботился
наш Павлов. Он выехал еще вчера, чтобы проверить безопасность дороги. При
виде встречающих князь не сходил с коня, лишь приподнимал папаху и заученно
улыбался.
Спешил. Желанная охота была близка.
Даже на последнем кордоне, где в Лабёнок бешено врывался седой от пены
Уруштен, не сделали дневки, лишь накоротке сошли с коней, осмотрели подковы,
поправили вьюки. Вперед! Вперед!
Тропа стала круто забирать в гору.
Солнце склонилось к западу, ущелье наполнилось голубизной, потом
таинственно потемнело. Но вереница всадников уже успела подняться высоко над
рекой, и скоро охотники очутились на площадке среди громадных останцов.
Отсюда открывался далекий вид на все стороны.
Лес, лес и лес. Черный, где пихта, прозрачный, налитый светом в буковой
заросли, подернутый дымкой в низинах и перепадах, расступившийся только там,
где голые скалы надменно уходят вверх, брезгливо очищаясь от всего живого,
или где чернеют провалы. Ни одного ровного места. Горы вверх-вниз, круто,
покато, одна вершина за другой, сплетение хребтов, увалов, разрезанных
широкими трещинами. Мерцание заснеженного зубчатого Главного хребта вдалеке.
А над этим вздыбленным миром - тихое вечернее небо, подкрашенное закатным
солнцем.
Когда охотники поднялись на площадку, там уже стоял шалаш из свежих
досок, горели костры. Пахло жарким. Повар его высочества, уехавший вперед,
успел приготовить шашлыки для уставших путников.
Мы пустили лошадей, посидели, отдыхая. Я подошел к самому краю розовой
скалы и засмотрелся. В голову пришла мысль, что нет на свете места краше,
чем Кавказ. Сюда приезжать за счастьем и покоем. Величие гор заставляет
человека лучше познать себя, избавиться от всего дурного и наносного, стать
таковым, каков ты на самом деле. И на наш лагерь вдруг взглянулось
по-новому: ведь мы приехали сюда убивать.
- Чего задумался? - Чья-то рука легла мне на плечо.
Я обернулся. В тонкие крученые усы посмеивался Семен Чебурнов, егерь
великокняжеской Охоты, большой мастер по всякому зверю. Он был года на
четыре старше меня. В Псебае его знали как отчаянного охотника.
- Красиво, - сказал я, еще раз окидывая взглядом быстро темнеющие горы.
Он прищурился.