"Вячеслав Пальман. Экипаж "Снежной кошки" (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

проводил геофизические исследования вместе с учеными других стран.
Эти трое хотели успеть на международную конференцию полярников в
Крайстчерче, южном городе Новой Зеландии. Там их ждали. Хопнеры везли
доклад о "древесных кольцах" старого льда, которые могли поведать миру о
тайнах прошлого нашей планеты. Алексей Старков должен был сообщить о
строении поверхности материка, скрытого подо льдом в районе
географического полюса. Но прежде чем лететь из Мак-Мердо в Крайстчерч, он
намеревался побывать еще в Мирном. Самолет из Мирного ждет его на
американской базе.
Астрофизик Перселл прибыл на полюс недавно. Он охотился на "космических
мотыльков" в ионосфере и теперь собирался повторить опыт в Литл-Америке.
Начальник станции профессор Уолтер приказал Хопнерам взять астрофизика с
собой.
"Белый провал" застиг снегоход с прицепом в конце седьмых суток, примерно
на полпути от полюса до ледника Бирдмора, где находилась небольшая
промежуточная база. Снегоход продолжал идти через белую мглу, ориентируясь
по жирокомпасу еще часов десять, но вскоре экипаж получил по радио
категорическое предписание остановиться и выждать погоду. Приходилось
считаться с трещинами.
Большая пятнистая машина "Сноу-кэт"2, накрепко сцепленная с куцым грузовым
прицепом, стояла теперь посреди необъятной снежной пустыни, подставляя
красные бока сумасшедшему ветру, который пел свою нескончаемую песню. Но
не ветер мешал движению, а то, что называли "белым провалом", - особенное
состояние атмосферы, когда трудно сказать, где небо, где земля и
существует ли вообще твердь - так одинаково бестелесно и далеко
развернулась со всех сторон отчаянно белая пустота. Горизонта не
существовало, взор блуждал по всем измерениям, ни на чем не задерживаясь,
и стоило побыть в этой странной белизне пять - десять минут, как терялось
чувство ориентировки, вдруг начинало казаться, что все вокруг вращается со
страшной быстротой, подкашивались ноги, и человек падал, не в силах
оторвать ошеломленного взгляда от молчаливого белого ничто.
Капитан Перселл один из всех не имел достаточного опыта, чтобы оценить
"белый провал". Потерять власть над собой рядом с поездом, держась за
канат... Отчаянный, запоздалый стыд набросил на его щеки краску.
Алексей Старков скинул полушубок и полез в кабину снегохода. За чистыми
стеклами светилась тусклая Вселенная. Несколько минут, испытывая себя, он
всматривался в белизну, отвернулся не без труда и подсел к рации. Вращая
верньер, стал искать в хаосе звуков хоть какое-нибудь слово родной речи,
по которой соскучился.
- Что-нибудь интересное? - Голова Перселла просунулась из кузова. Перселл
жевал твердую колбасу, вежливый взгляд голубых глаз остановился на шкале
рации.
- Влезайте, румер, послушаем.
- Москва?
Алексей пошарил по станциям. Музыка, музыка... Нет, не то!
- Садитесь, развлекайтесь, - сказал он, подымаясь.
Перселл пропустил его, с уважением оглядев сзади ладную фигуру геофизика.
За месяц жизни бок о бок они так и не подружились. "Доброго утра",
"Спокойной ночи" или "Как дела?" - фраза, превращенная с чисто
американской деловитостью в кратчайшее "Хади!". Замкнутость Перселла не