"DOOM: По колено в крови" - читать интересную книгу автора (Хью Дэфид аб, Линавивер Брэд)

12

Наконец-то я снова мог довериться инстинктам Флая. Многие ситуации, с которыми мне приходилось теперь сталкиваться, были гораздо более запутанными, чем те, по которым должен был принимать решения лейтенант Вимс. Что-то в последнее время я стал о нем забывать… Губы мои скривились в недоброй ухмылке: я вовсе не исключал, что Вимс был первым встреченным мною зомби. Если бы я даже и мог снова превратить его в человека, очень сомневаюсь, что мне захотелось бы это сделать. 

Тут до меня дошло, что я все еще держу в руке небольшой предмет со дна зеленого омута! Я поднес его поближе к глазам и в недоумении уставился на странную штуковину. Она щелкнула и сама собой включилась — оказалось, что это план, видеосхема того уровня, на котором располагались лаборатории. Пресвятые угодники — даже самые тяжелые и опасные передряги имеют свои светлые стороны.

Я решил не менять направления и спускаться все ниже, ниже и ниже. Задерживаться здесь не было никакого резона. Мне хотелось добраться до самого последнего уровня, двумя ярусами ниже, где — как я видел на схеме в помещении атомной электростанции — находился главный компьютерный центр. Однако отсутствие знаков Арлин вынуждало меня самого отыскивать туда дорогу. Это было значительно легче сделать, освоив управление игрушкой, которую я вертел теперь в руках.

Внезапно на меня накатила волна слабости и лихорадочного жара. Оставалось только надеяться на то, что, нырнув в зеленую отраву, я не подписал себе смертный приговор.

В лаборатории было темно, и вонь стояла, как в коллекторе канализации. Однако если где-то на базе оставались медикаменты, вероятнее всего, что именно здесь их легче всего отыскать; естественно, в том лишь случае, если их не постигла печальная судьба исковерканного оружия и вдребезги разбитых радиоприемников. Сейчас прежде всего нужно было найти средства против отравления и что-нибудь тонизирующее.

Слабость усилилась, и я вынужден был опереться на стену, но это была не стена, а дверца шкафа, в котором хранилось оружие. Под моей тяжестью она без труда распахнулась.

Я ласково поглаживал бесценные находки, рассовывал по карманом боеприпасы и вдруг замер, не веря своим глазам: под пулями и патронами лежал автоматический пистолет АБ-10 — подлинное произведение искусства. Вопрос заключался в том, исправен ли он, если зомби с монстрами раньше имели возможность с ним поиграть.

Я проверил пистолет, прочистил ствол, перезарядил и чуть было не спустил курок, чтобы единственно возможным способом убедиться в его исправности, но вовремя решил сохранить верность своим исходным принципам и поднимать шум только тогда, когда без этого совсем нельзя обойтись.

Не приходилось сомневаться в том, что очень скоро придется испытать это оружие на настоящей цели, но на случай, если б оно меня подвело, необходимо иметь запасной ствол для надежности. В такой ситуации лучше всего в одной руке держать пистолет, а в другой — ружье. В страховке такого рода нет ничего зазорного, хоть выглядел я, как ковбой, осваивающий Дикий Запад.

Поправив рюкзак, набитый боеприпасами, я хотел уже было идти дальше, как вдруг почувствовал приступ головокружения, как будто рядом разорвалась граната. Поиск медикаментов снова стал первоочередной задачей.

Я вертел экран со схемой расположения помещений уровня и нажимал на все кнопки, просматривая мелькавшие перед глазами изображения, стараясь найти место, где сейчас находился — увы, спасительных надписей типа «Вы находитесь здесь» на картинках не просматривалось. Наконец я нашел стену, под которую нырял — естественно, на схеме не было и следа зеленой, пузырящейся отравы.

Должно быть, я все делал правильно, поскольку ближайший пункт медицинской помощи, отмеченный на схеме красным крестом, располагался совсем близко — доплюнуть легче.

Медпункт состоял из нескольких комнат, и, как ни странно, там не было ни одного доктора-монстра и ни одной сиделки-дьяволицы. Короче, увидев атрибуты обычного медицинского учреждения, я был приятно удивлен.

Кроме того, там горел нормальный свет — такое освещение мне встретилось впервые с того момента, как я попал на чертову базу. А если сохранилось нормальное освещение, значит, есть шанс, что необходимые медикаменты в целости и сохранности.

С трудом сдержав импульсивный жест скрестить пальцы, я открыл ближайший шкафчик и выдвинул наобум какой-то ящик. Мама дорогая, это ж надо, чтоб такая везуха поперла! Нетронутая аптечка первой помощи с бинтами, средствами против отравления и даже с противоожоговой мазью! (Лицо до сих пор горело так, будто я пережарился на солнце, хотя за это я должен был благодарить монстров, метающих огненный шары, а не судьбу, позволившую провести выходные на пляже.)

А еще я обнаружил чисто убранную комнату с металлическим столом под зеркалом и освещением, о котором можно только мечтать. Даже кабинка душа стояла в углу. Пора было доктору Таггарту браться за дело.

Поработал я на славу: прежде всего запер медпункт и выключил свет — везде, кроме последней комнаты со столом и душем, — прислонил дробовик к стенке душевой кабинки так, чтобы в любой момент мгновенно пустить его в ход, повернулся лицом к запертой входной двери, оставив кабинку открытой, скинул одежду и рискнул принять душ.

После ядовитой жижи чувствовал я себя отвратительно. Сам факт того, что я смываю с тела токсичную гадость, заставил меня почувствовать себя значительно лучше. Я вывернул рукоятку крана с горячей водой до предела, чтобы только вытерпеть, и с наслаждением отдался жгуче-обжигающим струям, возвращавшим мне здоровье. Обгоревшее лицо от горячей воды болело еще сильнее, но телу было настолько хорошо, что боль меня особенно не беспокоила.

Если бы я мог уподобить душ небесам, то свежее полотенце сравнил бы с райскими кущами. Смыв зеленую отраву, я нанес смертельный удар дьявольским козням. Остальное сделать было гораздо проще. Самые тяжелые раны и порезы я обработал антибиотиком и перебинтовал, затем, как мог, наложил простенькие шины на ушибленные ребра (даже не помню, где я их так повредил), и без спешки намазал ожоги прохладной, обезболивающей мазью.

Был момент, когда доктор Таггарт едва не спасовал перед своим пациентом — то есть перед вашим покорным слугой, — а все потому, что, заметив тридцать или сорок небольших одноразовых шприцев, с аккуратной надписью СТИМУЛЯТОР ОБЩЕГО ДЕЙСТВИЯ, трухнул. Терпеть не могу уколы и никогда их не делал.

Что ж, настало время научиться нехитрой процедуре. А остальные шприцы обязательно захватить с собой, предварительно хорошо упаковав их. Потому что стимулятор мог пригодиться Арлин, если нам суждено встретиться. Мог я, понятно, наткнуться и еще на кого-нибудь из уцелевших. В общем, мотивов вколоть себе средство, хватало, поскольку, не сделай я этого, шансы на эту встречу резко снижались.

«Брось, — внушал мне внутренний голос. — Лучше поискал бы еще один годубой шар с намалеванной рожей.

В ответ на эту рекомендацию я привел довод, казавшийся мне достаточно разумным: «Если в жизни разок подфартило, глупо рассчитывать на такой же шар». Я беседовал сам с собой исключительно для того, чтобы как можно дольше оттянуть момент укола! Во всем остальном разговор был пустой.

Я храбро всадил иглу, смочил спиртом ватный тампон и протер место укола. В любом случае, укол не самое страшное из того, что мне пришлось перенести за несколько последних часов. Ну а если и пострашнее, то не намного.

Я вытащил из холодильника немного остававшейся там еды, потом принялся искать фонарь. К сожалению, удалось найти только самый малюсенький, толщиной с карандаш. На случай, если понадобится выяснить, перерезана глотка у зомби или нет.

Миниатюрная электронная схема указывала, что выход на более низкий уровень нужно искать в северном направлении. Слава Богу, хоть компас мой еще не вышел из строя. Уходить из медпункта мне совсем не хотелось, но делать нечего — маленькая больница свое дело сделала. Я чувствовал себя усталым, но не изможденным, есть хотелось, но от голода я не умирал, а главное — меня уже не трясло, как от приступа дизентерии. Единственной проблемой — помимо монстров, топочущих и грохочущих кабанов и несущих смерть ходячих трупов — было то, что я потерял след Арлин. Если ее ранили или еще какая беда приключилась, она, возможно, лежала где-то без чувств, а я не сумел ее заметить, пока добирался до этой комнаты.

Последнее, что я сделал перед тем, как отправиться дальше, — проверил обувь. Ботинки были в лучшем состоянии, чем я предполагал, но прежде, чем натянуть их снова, я обмотал ноги наволочками с подушек.

Снаружи было темно, как раньше, но теперь меня это не беспокоило. Человечество и без голубых шаров неплохо обходилось. Размышляя над этим, я шел себе спокойно на север, переходя из одного коридора в другой и на всякий случай на поворотах высовывая за угол дуло ружья — вдруг бы его в дело пустить пришлось, — пока не достиг зала внушительных размеров. В нем тоже было темно, но все же немного светлее, чем в коридорах. Так что я смог понять, что помещение большое.

В следующее же мгновение на меня напали — железные когти проскребли по плечу, защищенному спасительным бронежилетом. Отражая наскок противника, я полагал, что вот-вот наткнусь на крокодиловую шкуру рогатого монстра, но вместо этого руки мои уперлись в мягкую, рыхлую массу. От этого соприкосновения, несмотря на толстые перчатки, у меня мурашки побежали по телу.

Даже при слабом освещении, я, по логике вещей, должен был разглядеть эту мразь, но ничего не увидел. Вторично напоровшись на студнеобразную массу, я сделал несколько неловких шагов назад и заметил уже знакомое мерцание — такое же, как то, которое видел, сражаясь с призраком. В тот раз проблема решилась с помощью огненного шара, выпущенного монстром. Теперь я оказался с призраком один на один.

Неужели же проклятому студнеобразному невидимому сукину сыну не известны элементарные нормы поведения привидений? Ни один призрак не может причинить человеку физический вред — им разрешается только запугивать людей до смерти! Но этот Каспар с общепринятыми правилами игры, видимо, знаком не был, потому что подскочил ко мне, сбил с ног, и я так шлепнулся задницей об пол, что дух захватило. Это меня вывело из себя окончательно — я навел ствол дробовика прямо на мерцающую погань и спустил курок в надежде на то, что если у твари есть пасть, то попаду я именно туда.

Подохла нечисть или нет, узнать мне так и не пришлось — да и можно ли их убить? Как бы то ни было, больше меня этот призрак не беспокоил. Чтобы невидимая дрянь за мной не увязалась, я решил сделать небольшую пробежку и помчался что было сил, шныряя глазами по сторонам в поисках прибора для ночного видения. Но, должно быть, доля удачи, отмеренная мне на данный отрезок времени, исчерпалась в маленькой больнице.

Чтобы выбраться с лабораторного уровня, нужно было пройти через темную, как неосвещенная угольная шахта, комнату. Выход, как я это знал, находился в северной части сооружений, и я двигался туда ощупью, в полной тьме, если не считать тонкого лучика миниатюрного фонарика. В конце концов я нашел выход. Он привел меня по узкому коридору к спиральной металлической лестнице, спускавшейся вертикально вниз. От того, что все время приходилось идти по кругу, стала кружиться голова.

На следующем ярусе с главными производственными помещениями коридоры были самыми тесными и узкими. Даже представить не могу, что бы я делал, если бы страдал клаустрофобией. Зато освещение немного лучше, чем в лабораториях, хотя это сравнение звучит примерно так же, как утверждение о том, что в Лос-Анджелесе таксисты ведут себя более вежливо, чем в Мехико-Сити.

Наконец, после стольких треволнений, на стене вновь мелькнули заветные А.С.! Я уставился на буквы с недопустимым в подобных обстоятельствах чувством. Арлин жива! Ей удалось сюда добраться! Я физически почувствовал облегчение, как будто оно удобно свернулось калачиком у меня за спиной.

Теперь стрелка указывала на уходящее вбок ответвление, казавшееся настолько узким, что даже карлик с трудом по нему пробрался бы; одно лишь утешало — ползти нужно было вниз. В противоположном конце коридора я нашел совершенно неповрежденную схему яруса. Складывалось такое впечатление, что чем дальше внутрь Фобоса, тем более мерзкие твари становились беспечными. Если так будет дальше продолжаться, у меня появится шанс наткнуться на исправный приемник. Производственные помещения имели форму треугольника, что почему-то натолкнуло на мысль о роботе, катающемся на мотоцикле. Видимо, все, что со мной приключилось, подействовало на психику сильнее, чем можно было предположить.

В юго-восточной части треугольника находились четыре соединявшихся между собой комнаты. Объявление на стене сообщало о том, что три индикатора движения в целях сохранения безопасности закрывают двери в течение тридцати секунд. Воображение быстро нарисовало такую картинку: я стою в одной из этих комнат, со всех сторон окруженный врагами, и считаю: «Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь… пожалуйста, известите о моей кончине ближайших родственников».

Забрать схему расположения помещений я не мог — для этого понадобилось бы стену раздолбить. Что же до экрана миниатюрного электронного устройства, то он все еще показывал схему предыдущего уровня, а как его переключать — и можно ли это вообще сделать, — я не знал.

Подумалось, что люди должны иметь как можно больше информации об ублюдочных пришельцах — иначе Земля станет для них легкой добычей. С теми средствами и возможностями, которыми располагали земляне, справиться с таким врагом и выжить им не под силу. Единственное, что оставалось — перехитрить тварей или… умереть.

Я никак в толк взять не мог, как это мне самому так долго удалось продержаться. Ну, допустим, я был неплохим морским пехотинцем — кокетство и ложная скромность не в моей натуре. Что же касается Арлин, то она просто потрясающий боец: если я выжил, ей это еще проще! Я очень надеялся, что она и дальше сможет продержаться. Хотелось верить, что и сам я тем временем не загнусь — не могла же вся эта кошмарная ерундовина длиться вечно.

Черт, ты же знал, Флай, еще когда брался за эту работу, что она опасная. В конце концов, они тебя достанут.

Но кто же все-таки эти «они»?

Они не были жалкими уродцами, снаружи похожими на людей, но мертвыми внутри. Не могли они быть ни монстрами, ни металлическими черепами, ни приведениями. Сначала я решил, что на эту роль могли претендовать хрюкающие твари, но потом понял, что мозгов у них еще меньше, чем у остальных. Если б не монстр-интеллектуал, с которым мне удалось немного поболтать, вполне можно было заключить, что на нас свалился какой-то галактический скотный двор.

Но нет, за всем этим крылся чей-то мощный разум, сумевший отлично замаскироваться. И без того говорливого демона было вполне очевидно, что уже сам по себе уровень технологических достижений пришельцев красноречиво свидетельствовал об их недюжинных способностях.

Почему же тогда могучий Разум не сконцентрировал силы монстров и зомби на наших поисках и в два счета с нами не разделался? Почему нам с Арлин позволяют из себя героев разыгрывать, переходить с одного уровня на другой, отстреливать врагов, преодолевать опасности, нанося поражение за поражением?

А может, над нами проводили какие-то опыты перед тем, как начать вторжение, или — того хуже — играли с нами в какую-то садистскую игру? В любом случае — опыты они ставили или игры дурацкие разыгрывали — мы смогли этих умников кое-чему существенному научить. Однако гораздо более актуальным для выживания человечества был вопрос о том, чему они смогли научить меня.

Донельзя противно признаться в этом даже себе самому, но пока что их уроки я усваивал, как самый последний двоечник.