"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

только в областном драмтеатре, но, возможно, в кино. Однако пламенная,
сродни перверсной, страсть к автомобилям, особенно эксклюзивных марок,
толкнула его на их систематический угон. Это было сродни бездумной детской
тяги к сладкому: он вел себя, по сути, как пятилетний шалопай, который
залезает в буфет, чтобы стянуть оттуда горсть шоколадных конфет, - а после
хоть трава не расти, пусть наказывают.
И наказали. Правда, на его удачу, не строго: поскольку он машины угонял
не насовсем, а только покататься, и потом их бросал, ему дали год условно -
и исключили из института. Вот в этот год он и совершил в некотором роде
профессиональную переориентацию.
Отправившись сначала именно в Петрославль (такова была его хорошо
рассчитанная стратегия), он уже в поезде, маясь на жестком плацкартном
месте, придумал себе псевдоним: Эдгар Смог. Ему особенно нравилась фамилия:
она заключала в себе и английский smog - сувенирный лондонский смог, так
изысканно драпирующий очарование этого города, - и, с другой стороны, -
самый что ни на есть смоквенский глагол совершенного вида: вот он,
"мененджер", взялся за дело, наметил себе сверхзадачу - и смог достичь ее -
да, смог!
В шоу-бизнесе английская пословица - "Дай собаке плохую кличку - и
можешь смело ее повесить" - действует с устрашающей наглядностью. Забегая
вперед, скажем, что псевдоним "Эдгар Смог" идеально подошел
двадцатитрехлетнему завоевателю обеих столиц и сидел потом на нем, как
влитой, - так же соприродно и элегантно, как костюмы из лучших модельных
домов - костюмы, которые он быстро выучился носить с естественностью
собственной кожи.
Завоевание Петрославля он начал с того, что принялся энергично
раскручивать звезд восьмой величины. Впрочем, какая же это звезда, если она
восьмой величины! Но Эдгар смог (смог, да, смог!), шагая широко и
хозяйственно, сделать их звездами седьмой, затем шестой, затем пятой
величин... Одновременно с этим, наращивая хватку, шлифуя сноровку,
интенсивно обрастая связями (незаменимым в этом деле было его умение
правильно преподносить свою внешность и "хорошие манеры" - самое ценное, что
он успел вынести из театрального института), - он начал потихоньку
подползать к звездам второй и даже - чем черт не шутит! - уже первой
величины, причем в городе Смокве. За три с половиной года он выдержал
жесточайшую схватку с несколькими уже укоренившимися импресарио, дважды был
ранен (в плечо, в лодыжку), раз чуть не задушен, трижды чуть не выброшен в
окно - но не только удержался на плаву, а и взял верх. Через три с половиной
года он стал совладельцем, а еще через полгода единственным владельцем одной
из крупнейших смоквенских риэлтерских компаний; в первопрестольной Смокве и
в Петрославле у него уже пустовало по обширной квартире (во время деловых
визитов он предпочитал останавливаться в отелях), обычно он жил на своей
подмосковной вилле, другая, с огромной оранжереей в придачу, содержалась
вышколенным персоналом недалеко от Ялты - и, конечно, он постепенно собрал
автопарк симпатичных иномарок, которые, следуя своим капризам, обновлял
довольно часто.
Вот тут его потянуло к музам бескорыстно. Он был уже достаточно
обеспечен, чтобы позволить себе артистические шалости и даже причуды".

"Хорошо, однако, жилось сволочам, - неласково помянул Жора предков. -