"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

Жора развернул первую, взглянул, перечитал, потом как-то задумчиво
скомкал и потянулся рукой в карман... но в последнюю секунду вдруг мелко,
хотя и без демонстративной ажитации, изорвал в мельчайшие клочки. (Их, не
желая поганить свои одежды, он ссыпал на сзади стоящий стол...) Вторую
записку, не будучи дальнозорким, но отдалив на расстояние вытянутой руки,
Жора схватил глазами молниеносно. Лицо его начало приобретать цвет зрелой
свеклы... Он скомкал записку и зажал ее в кулаке... Та же участь постигла и
третью записку... Четвертую записку Жора прочел с выражением, которое можно
было бы назвать натужно-стоическим.
- Друзья, - поджав пухлые губы, сказал он раздельно, - на записки
антисемитского и сексуального содержания, а также на записки с
использованием ненормативной лексики я отвечать не буду.
- А других у народа нет, - горестно покаялся Том.
И действительно: после ультиматума Жоры и признания Тома ручеек записок
стремительно начал сякнуть.
- Ну и?.. - осмелился подвести итог Том, когда троица наконец
вывалилась на свежий воздух.
Он был инициатором этого похода, точней говоря подвоха, и
небезосновательно опасался справедливых побоев.
- Water, water, everywhere, nor any drop to drink... - не сговариваясь,
хором отрапортовали друзья по несчастью.
- Загадайте желание, - повелел Том.
- Уже, - так же, не сговариваясь, откликнулись оба.
- И еще одно, - засмеялся Том.
- И еще одно, - послушно отозвались в унисон знаменитый художник Сергей
Борисович Берг и феноменальный фотограф Игорь Витальевич Крафт; кандидаты на
скорый, на очень закономерный вылет из жизни.
- А чего ты его не снимал? - спросил Том закуривающего Крафта.
- А пленку жалко было, - затянулся Крафт. - Давайте я вас лучше
сниму... Вместе... Угу, на фоне этого тополя...
А Жора, придя вечером к одному из своих братьев, у которого он в
Петрославле остановился и который в те поры был, сохраняя фамильную
традицию, кум-царю-сват-министру, проявил недюжинную силу воли и, опустошив
только половину холодильника, заставил себя (схвативши себя же за волосы и
за шкирятник одновременно) пересесть от обеденного стола за письменный. И
вот что у Жоры от такой перемены столов получилось:

"Когда живешь на четырнадцатом этаже и день за днем, невидимкой,
медленно всплываешь - по черной шахте лифта - к себе в квартиру - а живешь в
этой квартире всего полгода, - не мудрено, что не знаешь соседей. Да и как
их узнать? Люди рады уединенности комфортабельного жилья, поэтому они
(Рената не исключение) нарочно возятся подольше, как бы запирая машину или
квартиру, - чтобы не оказаться в лифте с так называемым "окружением".
Наобщались за день, наобщались, вообще говоря, за жизнь - даже
переобщались... Это понятно.
Так что Рената до того самого пожара никогда и не видела Андрея,
жившего, как оказалось, под ее квартирой. Происшествие, кстати сказать,
закончилось благополучно: пожарная команда, прибывшая через шесть с
половиной минут (нижняя соседка все-таки ее вызвала - как раз когда Андрей
исчез в клубах дыма), осталась практически без работы: их главный лишь