"Марина Палей. Жора Жирняго" - читать интересную книгу автора

Гвоздь. Серое вафельное полотенце. Оттянув эту мокрую тряпку вниз,
отдыхающие яростно дырявят ее вилками - очищают, стало быть, свои "столовые
приборы" тем способом, каким были обучены в казармах-бараках.
Томасу восемнадцать лет.
...Какого черта память намертво впитала это зловоние? Почему именно
это? И именно намертво? Вот, например, Бунин...
Нет, Бунин тоже честно содрогался на пороге своего помешательства и
даже утверждал, что те, кто увидит однажды "смоквенское мракобесие", со всем
вытекающим антуражем, те уже ни с англичанами, ни с французами, ни с
тибетскими монахами, ни с ангелами небесными сосуществовать не смогут.
Почему? Да потому что эта человечья мерзость, однажды распознанная, будет
темнеть и смердеть сквозь любые благочинные, благоглупые, "политкорректные"
оболочки.
Тем не менее... Бунин в своих дневниках ежедневно указывает направление
ветра. Во время беснования плебса (меж двумя "революциями") он, Бунин,
описывает форму, цвет, вид, характер движения облаков... Каждый день! Такое
меня в начальной школе заставляли делать, а я, дурак, списывал у девчонок.
Бунин обходит свою деревню, затем пишет: пятна света спокойно (или не
спокойно) лежат на земле... цвет воздуха утром - таков, цвет воздуха
вечером - таков, даже состояния горизонтов описывает, будто они, горизонты
то есть, входят в его личное хозяйство... утварью личной являются... Нет, не
могу удержаться:
"8 августа 1917 г. <...> Люблю август - роскошь всего, обилие,
главное - огороды, зелень, картошка, высокие конопли, подсолнухи. На
мужицких гумнах молотьба, новая солома возле тока, красный платок на
бабе..."
"14 августа. <...> Облака на восточном горизонте изумительны. Гряды,
горы бледно, дымчато-лиловатые (сквозь них - бледность белизны внутренней) -
краски невиданной у нас нежности, южности".
"17 августа. <...> Ночь лунная. Гуляли за садом. Шел по аллее один -
cоломенный шалаш и сад, пронизанный лунным светом, - тропики. Лунный свет
очень меняет сад. Какое разнообразие кружевной листвы, ветвей - точно
много-много пород деревьев".
"21 августа. ...открыта дверь в амбар, там девки метут мучной пол -
осень! <...> В 10 1/2 вышел гулять по двору. На северо-востоке желтый
раздавленный бриллиант. Юпитер?"
"7 октября. <...> Листва точно холодным мылом потерта..."
Нет. Если выписать отдельно, впечатление умирает. Сила тех записей
именно в том, что они делаются регулярно. Перемежаясь с описанием состояний
того, кто записывает, а стоит он, как было сказано, нГЎ волос от безумия.
У Тома, в сравнении с Буниным, уже тогда наметился гораздо больший крен
в сторону, скажем так, антропологии и этнографии. И вот что он, этот
стихийный антропо-этнограф, без особой отрады вынужден был записывать в
"Дневнике наблюдений природы":
"17 июля 1973. Женатые шибздики, идут нарасхват, круглые сутки, без
выходных <...>"
"18 июля 1973. Соития эти не корыстные, а именно задушевные,
нашаромыжку. Не дадим умереть друг другу. Отцелюбие римлянки".
"19 июля 1973. Рим эпохи упадка. Безудержный, зависящий не от сезона, а
лишь от срока профсоюзной путевки, гон. Совокупления вполне антисанитарные,