"Марина Палей. Под небом Африки моей" - читать интересную книгу автора

тернии потребителей пива), я узнал, что локальное начальство в своем
административном рвении даже превзошло Постановление "О мерах по усилению
борьбы против чрезмерного веселия на Руси", т.е. в Пунктах продажи браги
полностью изъяло из оборота емкости для пивопотребления, а именно кружки.
Данная "инициатива на местах" предполагала, что распитие этого напитка
автоматически перейдет из мест видимых (публичных) в места невидимые.
Вследствие вышесказанного граждане, имевшие в пиве жизненную нужду,
смекалисто обходились самыми разнообразными емкостями, прибегая даже к
полиэтиленовым пакетам (отечественного производства!), в силу чего перенос в
них пива чаще всего ограничивался расстоянием в 0,5 метра. В наиболее
счастливых случаях затаренное таким образом пиво поддавалось распитию лишь
при условии дополнительных интеллектуальных и физических энергозатрат.

И вот что меня удивляло. Ванька вовсе не осуждал - ни ближних, ни
дальних - за регулярное откусывание, жевание, глотание, пищепереваривание и
фекаловыделение. Глядя на эти проявления низменной природы, Ванька не
морщился. Он никого не агитировал за принципиальный отказ от этого гнусного
цикла. Он сроду не призывал питаться исключительно нектаром цветов, акридами
или кавказскими коньяками. И я представить себе не могу, чтобы он вмазал по
морде человеку едящему . То есть: намного опередив свое время, Ванька
проявлял толерантность и политкорректность - когда в его пенатах никто еще и
слов-то таких не знал.

Singida

Тем не менее, дом его полной чашей не бывал сроду.
Наряду с Ванькой в "доме", т.е. в загаженной братеевской двухкамерной
норке, мыкала судьбу его зимняя жена (Наташа), которую он (ласково
растягивая "у") именовал "моя дура"; а также последствия их союза - Ким (в
честь Ким Ир Сена) и Арсений (в честь Ким Ир Сена и Тарковского), которых
называл он за глаза "мои выблядки" (в более размягченном состоянии -
"спиногрызы").
Я запомнил одного из его мальчиков, возраст которого, по виду,
варьировал от восьми до четырнадцати, - разница колоссальная, но более
точному определению этот параметр не поддавался, так как сын Ваньки
напоминал ребятенка из повести "Дети подземелья": правда, там мальчик был,
кажется, темноголовый (так мне запомнилось), а этот был похож на белесый
росточек - один из тех, которыми в могильном погребе покрыт сохлый
картофельный клубень.
...Он стоял воробьиными своими коленками на тощих коленях у "папки" и,
вцепившись ему в шею, пронзительно и неотрывно глядя ему в очки своими
заплаканными, бледными, как тощее молочко, глазками, камлал, камлал, камлал,
обливаясь слюной, какие-то эхолалические словобредни. Мне стало тогда
страшно. Нынче ж, через годы, делать выводы не берусь. Никто, слава богу,
ничего не ведает. Поэтому, хоть иногда, мне кажется, что еще есть куда жить.

Tanga

Помимо них, у Ваньки была, конечно же, Маржарета: упомянутая летняя
жена .