12

– Поклянись, что у тебя с Росой ничего не было, – в блеклых водянистых глазах Марты дрожала вода, готовая в любой момент покатиться слезинкой по пухлой щечке. Марта Паркинс могла бы быть хорошенькой (и была в свое время), если бы не постоянная готовность лить слезы по любому поводу и без такового. Впрочем, Кларенс женился на ней не за хорошенькие глазки – она была дочерью одного из прежних директоров, и именно этой «рохле» он был обязан удобной стартовой площадкой для карьеры. По-своему он уважал ее за это и даже почти любил, но часто не мог преодолеть отвращения перед краснеющим от рыданий лицом. И тем не менее все подозрения Марты были ее личной выдумкой – Кларенса женщины интересовали мало.

– Дорогая, – от этого слова Кларенса передернуло, – ну сколько раз я могу клясться, что у меня, кроме тебя и работы, ничего в жизни нет? Ты можешь проверить любой мой день по секундам – я бы просто не нашел времени для того, чтобы изменять тебе.

– Времени? – слеза выскользнула-таки из-под нижнего века. – Значит, если бы оно у тебя было, ты бы это делал?

– Нет, дорогая, – внутри у Кларенса все начинало закипать, но он ни за что не позволил бы себе дать волю нервам при свидетелях. – Я сказал это лишь для того, чтобы ты получила более веское доказательство, чем мои клятвы.

– Кларенс, почему ты меня все время оставляешь одну? Когда тебя нет, я так волнуюсь, что у меня раскалывается голова. У меня все время болит голова, Кларенс!

– Хорошо, тогда смени врача, – не понял он.

– Кларенс! Ты меня никак не хочешь понять! Бергман меня вполне устраивает, меня не устраивает другое…

– Я?

– Да! Ты совсем обо мне не думаешь!

– Успокойся, я думаю о тебе все время. – Не испытывая ничего, кроме легкого раздражения, Кларенс вдруг пожалел, что Марта не больна в действительности, а только изображает болезнь. Он был бы не прочь остаться вдовцом – не потому, что хотел жениться на какой-либо другой женщине – он бы ни за что не «повторил ошибку» – просто семейные сцены забирали слишком много энергии, которую можно было бы отдавать делу. Думал об этом без злости, почти ласково. Жалость к Марте была у него почти искренней: «Ну кто просил ее рождаться на свет такой несчастной?»

Словно извиняясь за собственные мысли, он подошел и погладил супругу по голове. Марта всхлипнула.

– Вот так, а теперь я должен идти.

– Нет! – влажная от слез рука крепко вцепилась ему в запястье. – Не пущу! Я не могу без тебя, Кларенс!

– Марта, меня ждут дела.

– Нет!

– Смотри, – он наугад махнул в сторону сигнальной лампы. – Меня вызывают… – голос Кларенса замедлился: только сейчас он заметил ее мигание, – к себе…

Марта безнадежно посмотрела в угол. Обычно лампа не работала, и муж объяснял это тем, что она успела погаснуть за мгновение до того, как Марта собралась на нее взглянуть.

На этот раз лампа мигала безо всякого обмана. И сердце Кларенса екнуло: за все время его работы в Компании этот сигнал давался впервые…