"Абрам Рувимович Палей. Огненный шар (Повесть)" - читать интересную книгу автора

11

Рошфор переселился на теплоход.
Начался монтаж трубы.
Лебедка поднимала из трюма на палубу огромные секции, покрытые
светло-серой тепловой изоляцией. Они были сделаны из слегка волнистой
стали. Ложась на палубу, они издавали глухой звук. Диаметр их был таков,
что в них свободно мог бы пройти поезд метро.
На борту судна работы велись круглые сутки, в три смены. Работали и
по праздничным дням. Рошфор не жалел денег, стремясь выиграть время до
наступления штормового сезона. Синеватое автогенное пламя, ослепительно
яркое и днем, то и дело вспыхивало на палубе, и сварщики в темных очках,
сосредоточенные и молчаливые, соединяли разрозненные секции в крепкое
целое. Труба быстро росла. Ее первый горизонтальный кусок должен был
достигнуть длины тысяча триста метров. В мелкой части бухты на якорях
расставили понтоны и, наращивая трубу, делали из нее как бы мост между
понтонами, как бы гигантский плавучий тоннель. Ее мощное тело, похожее на
туловище невиданного морского чудовища, росло с каждым днем.
Все эти дни стояла ясная штилевая погода.
Но когда уже было готово около половины горизонтальной части трубы,
разразилась буря. Понтоны прыгали как бешеные. Злобные волны
перехлестывали через гигантскую стальную змею, они толкали ее со страшной
силой, и она, как живая, металась по воде, то опускаясь, то поднимаясь.
Теплоход ушел к берегу и там бросил якорь: он спасался не столько от волн,
сколько от возможного удара этой стальной змеи. Ее четыреста тонн в
мгновение превратили бы его в металлический лом.
Рошфор стоял на берегу, прижав к глазам сильный бинокль.
Бухта кипела, как огромная чаша. Понтоны держались долго. Но вот один
из них ушел слишком далеко от своего места. Волны гонят его к берегу.
Видно, не выдержал якорный трос.
Какие же чудовищные валы должны бушевать в открытом океане, если
здесь, в бухте, все бурлит и грохочет!
Еще один понтон сорвался и скачет по волнам вслед за первым.
Буря бушевала до заката, а затем море долго успокаивалось. Ночью, при
ярком свете прожекторов, подсчитали потери. Они были не страшны. Труба не
повреждена. Волнами сорвано всего четыре понтона. Но кто может поручиться
за завтрашний, за послезавтрашний день?
В ту же ночь на борту теплохода состоялось совещание.
Инженер металлургического завода, прибывший с грузом и участвовавший
в сварочных работах, невысокий, полный француз с красивым, если бы не
нервный тик, лицом, высказал неожиданное мнение. Раньше он был за сварку
на месте, чтобы избегнуть сложной транспортировки готовой трубы туда, где
ее полагалось погрузить. Теперь, однако, он видит, что это опасно. Сегодня
сорвало четыре понтона, а завтра может снести все.
- Что же вы предлагаете? - задумчиво спросил Рошфор.
Француз ответил не сразу.
- Собрать ее на суше? - как бы спрашивал он себя. - Потом тащить по
земле - слишком велика тяжесть. Труба к тому же будет слишком длинна,
чтобы ее на чем-нибудь можно было везти, а если волоком - это для нее не