"Абрам Палей. Остров Таусена" - читать интересную книгу автораочень медленно - очевидно, в самой гуще сельдяного косяка. "Вожак" тянулся
за ним, и, насколько хватал глаз, один за другим позади судна виднелись "концы". В перспективе расстояния между сетями постепенно уменьшались, и самые дальние сети, казалось, сходились вплотную. - Сколько же тут сетей?! - изумился Гущин. - Побольше сотни, - ответил Миронов. - Как же далеко они растянулись? - Порядок - до трех километров, - ответил Миронов. Влажной свежестью веяло от моря. Хотелось без конца стоять неподвижно и дышать. Воздух, море и небо еще потемнели, светло было только там, где от луны по спокойной воде тянулась широкая световая дорога. Мелькали и вскрикивали птицы, но их уже стало меньше и летели они тяжело. То ли ночь их успокаивала, то ли они уже пресытились. Усевшись на ящики и подчиняясь царившей кругом глубокой тишине, Цветков, Гущин и Миронов беседовали вполголоса. Впрочем, говорил главным образом Миронов. - Вы возраст спиленного дерева как узнаете? По годовым кольцам. Вот так же и возраст сельди можно узнать по кольцам на чешуе. Сосчитайте под микроскопом и поймете, сколько лет рыбе. И слои эти растут, как у дерева: в сытные годы они шире, в скудные - уже. По ним вроде как по книге прочитать можно, какие из прожитых лет были для рыбы богаче пищей, лучше по температуре. - И долго живут сельди? - заинтересовался Гущин. - Не особенно. Лет десять-двенадцать, до двадцати. - И что ж, большая бывает двадцатилетняя селедка? крупные и мелкие... Простите, заболтался с вами: надо пойти узнать, как там дело идет... А вы на море полюбуйтесь... - Смотри-ка, Юра! - воскликнул Гущин. Море опять изменилось. Луна светила уже слабо. Но все море сияло бледно-зеленоватым светом - неярким и призрачным. Нос судна резал жидкое сияние, оно тихо переплеталось за кормой. Порой отливала этим сиянием рыбья спина. Море было как расплавленный, но холодный металл. Цветков взглянул на Гущина: его лицо казалось мертвенно-зеленоватым от морского свечения. - Ну, нравится? - тихо спросил опять незаметно подошедший Миронов. Гости молчали под впечатлением беззвучной и недвижной сияющей дали. - Краше моря ничего на свете нет, - еще тише, убежденно сказал Миронов. - И богаче моря ничего нет. Кто-то настойчиво трогал Гущина за плечо. Он нехотя раскрыл глаза: Миронов. - Пойдемте! Выбирают сети. Гущин и Цветков быстро оделись и вышли на палубу. Солнце только что показалось из-за горизонта. Оно было алое и неяркое, как на погожем закате. Там, на востоке, нельзя было отличить, где кончается море и где начинается небо. Исчезла, растаяла линия небосклона. Даль отливала всеми |
|
|