"Роберто Хорхе Пайро. Веселые похождения внука Хуана Морейры " - читать интересную книгу автора

месяцев назад отправили в город, хотя его семья располагала гораздо меньшими
средствами, чем наша.
- Послушайте, мисия Мария, - насмешливо сказал отец мамите, которая
упорно хотела удержать меня. - Дайте наконец этому сопляку стать мужчиной.
Если он так и будет сидеть у вас под юбкой, никогда из него проку не выйдет!
Мать умолкла и только плакала украдкой, давно приученная подчиняться
без возражений воле супруга. Но ей удалось вымолить, чтобы меня поселили в
благочестивом доме, где я не увижу дурных примеров - погибели юношей; она
считала в своей невинности, что я чист и непорочен, как пасхальный агнец. А
я тем временем побежал излить свое горе на любящей груди Тересы.
Каково же было мое удивление, когда я убедился, что она считает мое
изгнание хотя и тяжелой, но необходимой жертвой во имя моего счастья! Мне
просто хотелось изругать ее, когда она, пришепетывая, со слезами на глазах,
почти неразборчиво пролепетала, что мой отъезд для нее огромное горе, что
без меня она будет чувствовать себя совсем одинокой, словно мертвой в этом
поселке, но раз речь идет о моем благополучии, она найдет утешение,
представляя себе, как я вернусь, наверно, важной особой.
- А кроме того, - добавила она, - город тебе очень понравится, ты
станешь там развлекаться, позабудешь Лос-Сунчос и своих друзей. Вот что
будет ужасно! - Она печально вздохнула. - Если тебе там понравится, ты не
захочешь вернуться!
- Не будь дурой! Единственное, чего я хочу, это остаться здесь!..
Наступил день отъезда. Перед назначенным часом я побежал проститься с
Тересой. Она впервые горячо обняла меня, заливаясь слезами, утратив все
силы, собранные, чтобы внушить мне мужество. Я растрогался, почувствовав
тоже впервые, что по-настоящему люблю эту девочку; впрочем, может, я просто
боялся неизвестного будущего и по привычке цеплялся за семью.
Дома мамита обливалась слезами и, снова переживая трагедию, чуть ли не
билась в припадке, но ее безутешное горе вызвало у меня странное ощущение.
Не следует так преувеличивать; ведь не на смерть я еду, а может, наоборот,
меня в городе ждет немало приятного... Материнское отчаяние неожиданно
вернуло мне хладнокровие.
Когда перед дверьми дома остановился дилижанс, три раза в неделю
отправлявшийся из Лос-Сунчоса в город и из города в Лос-Сунчос, на
торжественные проводы прибыли все видные лица поселка: дон Ихинио Ривас -
веселый и говорливый, муниципальный интендант дон Сократес Касахуана -
важный и как бы озабоченный моим будущим, председатель муниципалитета дон
Темистоклес Герра - покровительственный со мной и услужливый с татитой,
полицейский комиссар дон Сандалио Суарес, который, слегка потрепав меня за
ухо, любезно объяснил: "В городе нельзя так озорничать, как здесь. Там нет
защитника татиты и смельчаков живо окоротят". Среди прочих не забуду и дона
Лукаса, который счел своим долгом воздать хвалу моему выдающемуся уму и
характеру и предсказать мне великие успехи.
- Этот юноша далеко пойдет! Этот юноша далеко пойдет! Он принесет славу
своей семье, своим учителям, - к которым имею честь, хотя и незаслуженную,
принадлежать и я, - своим друзьям и родному поселку!.. Учитесь, Маурисио, и
тогда любой пост, как бы высок он ни был, станет вам доступен...
Затем, как бы не сомневаясь, что его предсказания неминуемо сбудутся,
он добавил:
- Но когда пробьет час победы, не забывайте о скромном поселке, который