"Роберто Хорхе Пайро. Веселые похождения внука Хуана Морейры " - читать интересную книгу автора

меня на расстоянии и мягко останавливала всякую вольность в действиях,
разрешая взамен полную свободу в речах. Говоря по правде, свобода эта была
не велика, ибо туманные, слащавые восхваления, почерпнутые из романов,
казались мне неуместными и не очень для нее понятными, а выражения, принятые
в кругу моих невежественных деревенских друзей, плоские намеки, нарочитые
двусмысленности, грубые словечки, окрашенные примитивной чувственностью хотя
и вертелись у меня на языке, но с губ не слетали благодаря невольной
стыдливости или, вернее, врожденному хорошему вкусу, который уже начал во
мне развиваться. В общем, мы играли, словно дети, бегали и прыгали,
рассказывали друг другу сказки и сны, а в поведении Тересы соединялось
кокетство женщины с простодушием ребенка, что возбуждало и вместе с тем
умеряло мою страстность...

VI

Таковы были первые шаги моей первой серьезной любви, и, разумеется, они
не прошли незамеченными для дона Ихинио. Однако он не ставил им препятствий,
полагая, что сын Гомеса Эрреры и дочь Риваса предназначены друг для друга
согласно общественному закону, действующему в старинных знатных семействах,
и суждению верующих, еще весьма многочисленных в аристократии старого и
новейшего происхождения. Этот пронырливый сельский политик, без сомнения,
рассчитывал, что, хотя отец мой и не обладал значительным состоянием, все же
благодаря моему родовому имени меня ожидает беспечное блестящее будущее,
особенно если татита и он постараются создать мне положение. И у одного и у
другого было достаточно средств для этого, а вместе они смогут добиться
всего, чего только захотят. Невысокий, плотный, с седой бородой и
пожелтелыми от неумеренного курения усами, с густой гривой волос, маленькими
черными глазками, поблескивающими из-под нависших белых бровей, и смуглым,
красновато-оливковым цветом лица, дон Ихинио внешностью походил на доброго
старого льва. Что же касается его характера, то он относился доброжелательно
ко всему, что не затрагивало его интересов, был обязателен по отношению к
друзьям, полон любви к дочери, свободен от общественных и религиозных
предрассудков, обладал гибкостью в политических и административных делах,
рассматривая страну, провинцию и округу как некие абстракции, созданные
умными людьми для использования в своих целях простаков; кроме того, он был
шутником и говоруном в манере старых гаучо - завсегдатаев пульперий и
загонов для клеймения скота. Он редко присутствовал при наших встречах с
Тересой, предоставляя судьбе плести свои сети, всегда, впрочем, готовый
вмешаться в нужный момент и наилучшим образом добиться своего. Хотя ему были
хорошо известны мои похождения и озорство, он, казалось, не опасался, что я
пожелаю злоупотребить своим положением, то ли полностью доверяя Тересе, то
ли рассчитывая на мой почтительный страх перед ним, и чувствовал себя
неуязвимым под надежной защитой своего авторитета. Желая внушить мне, в чем
состояла его цель, он постоянно твердил, что они с моим отцом сделают из
меня "настоящего мужчину", и вселял в меня надежды на богатство и успех.
Тереса, слыша эти слова, горячо одобряла их, а я недоумевал, пытаясь
разгадать таинственные планы, и был весьма ими заинтригован.
- Что имеет в виду дон Ихинио, объявляя, что сделает из меня
"настоящего мужчину"? - спросил я как-то у Тересы. - Говорил он тебе об
этом?