"Ричард Пайпс. Три ПОЧЕМУ русской революции " - читать интересную книгу автора

беспорядки, причиной последних являются какие-то конкретные тяготы, вполне
подлежащие устранению или смягчению в рамках существующего строя. Только
тяготы, испытываемые интеллектуалами, носят всеобъемлющий характер, только
интеллектуалы убеждены в том, что ничего нельзя изменить, пока не изменишь
всего. Подобные представления несвойственны широким слоям народа,
независимо - крестьяне это или рабочие. Весной 1905 г. самодержавие
предложило народу отправлять письменные жалобы правительству. Сотни таких
жалоб и впрямь были посланы. Согласно проделанному анализу, ни в одной из
жалоб не выдвигалось требования о фундаментальной ломке режима, то есть об
отмене самодержавия. Крестьяне просили о снижении налогов и об увеличении
земельных наделов; рабочим хотелось получить восьмичасовой рабочий день и
право организовывать профсоюзы; национальные меньшинства добивались большей
автономии.
Все эти требования вполне можно было удовлетворить в рамках
существовавшего режима, если бы у его руководителей хватило смелости на это
пойти, а у интеллигенции - здравого смысла этому помочь.
Исследователи революций подметили то обстоятельство, что, как правило,
повод для недовольства люди относят не столько к будущему, сколько к
прошлому. Вместо требования для себя новых прав, они чаще жалуются на то,
что их несправедливо лишили прежних - как подлинных, так и существующих лишь
в их воображении. Это справедливо и по отношению к России, в особенности
применительно к вопросу о земле - единственной по-настоящему взрывоопасной
социальной проблеме. Крестьяне твердо веровали в то, что Бог сотворил землю
(точно так же, как Он сотворил воздух и воду) для всеобщего пользования и
благоденствия. Землей можно пользоваться, но владеть ею нельзя. Они
добивались отказа от частной собственности на землю не в качестве
революционного шага, прокладывающего дорогу социализму (как ошибочно
толковали их чаяния многие революционеры), но в качестве восстановления
традиции, восстановления порядка вещей, который, как они были убеждены,
существовал с незапамятных времен. Один из исследователей России писал, что
для мужика смена режима была столь же непредставима, как смена климата: и
самого царя, и все, что было связано с монархией, он рассматривал как
ниспосланное свыше.
И лишь радикальная интеллигенция сознательно канализировала конкретные
проявления общественного недовольства, направляя их в сторону полного
отрицания политической и общественной системы. Такова была тактика, принятая
в 1905 г. Союзом союзов, тон в котором задавали либералы; стратегия же
заключалась в том, чтобы заставить каждый связанный с ним профессиональный
или трудовой союз политизировать собственные требования. Например, когда
профсоюз требовал сокращения рабочего дня или повышения оплаты труда,
интеллектуалы из Союза союзов принимались убеждать, что и столь скромные
требования не могут быть удовлетворены до тех пор, пока не окажется
уничтоженной вся политическая система, существующая в стране, а на смену
самодержавию не придут парламентская демократия и конституция. Рабочие могли
оставаться совершенно равнодушными и к парламенту, и к конституции, но такие
требования включались в их петиции либеральной интеллигенцией. Именно так и
случилось в ходе знаменитой процессии в Кровавое воскресенье (9 января 1905
г.), закончившейся бойней, которая, в свою очередь, послужила детонатором
первой русской революции.
Прежде чем перейти к вопросу об интеллигенции, обсудим органическую