"Ричард Пайпс. Три ПОЧЕМУ русской революции " - читать интересную книгу автора

руководствовались этим так буквально, как Ленин. Там, где его соратники были
склонны усматривать заурядный политический конфликт, Ленин (и только он)
видел цель любого конфликта в захвате власти и ликвидации соперников. Под
ликвидацией он подразумевал не просто устранение их с поля политической
борьбы, но физическое уничтожение. Такой подход к политике, разумеется,
предоставлял Ленину серьезные преимущества в борьбе за власть. Однако, когда
власть была захвачена, а противник "побежден", такой взгляд не давал
понимания, как руководить обществом.
Большевики без колебаний прибегали к "беспощадному" террору (это
определение часто употреблял Ленин, считая русских людей "чересчур мягкими",
чтобы действовать с необходимой жестокостью). Официальная коммунистическая
историография и те из западных ученых, кто разделяет с нею взгляд на вещи,
утверждают, будто ранний большевистский террор был хотя и достойным
сожаления, но неизбежным ответом на "контрреволюционную" деятельность
противников режима. Этот аргумент никогда не выглядел убедительным, если
учесть, что ЧК, или тайная полиция, главный инструмент и проводник "красного
террора", была учреждена в декабре 1917 г., прежде чем возникло хоть
сколько-нибудь организованное сопротивление новому режиму. Таким образом,
"красный террор" не был вынужденной реакцией на враждебные действия, но
скорее представлял собой профилактическую меру, призванную пресечь в
зародыше даже мысль о сопротивлении диктатуре. И Ленин, и Дзержинский
позднее утверждали, что ЧК и развязанный ею террор "спасли революцию". Это
справедливо, но только если подразумевать под "революцией" ленинскую партию.
Ленин видел себя главнокомандующим армии, ведущей перманентную
политическую войну. И в разрешении этой частной задачи он, вне всякого
сомнения, преуспел. В заключительной главе книги "Россия под властью
большевиков" я утверждаю, что он не был выдающимся государственным
деятелем - у него было мало конструктивных идей, - но был одним из
величайших завоевателей во всемирной истории, человеком, покорившим родную
страну таким способом, каким никто до него даже не пытался это сделать.
Партии-соперницы - социалисты и отчасти либералы - были популистскими,
базируясь на вере в мудрость, органически присущую русскому народу. Они не
готовились заранее к битве и проиграли политику, для которого борьба была
обычным занятием, а мир значил всего лишь передышку между двумя войнами.
Ленин стремился к власти. Подобное утверждение, казалось бы, не требует
доказательств: в конце концов, властолюбие - неотъемлемая черта любого
политика. Но в самой глубине души соперники Ленина власти не хотели. В 1917
г. эсерам и меньшевикам в какой-то мере нравилось то обстоятельство, что
власть осуществляло "буржуазное" Временное правительство, тогда как им самим
оставалась роль разоблачителей и критиков режима. Но Ленину хотелось куда
большего. В апреле 1917 г. произошел знаменитый инцидент, сыгравший большую
роль в советской агиографии. Ленин только что вернулся в Россию из
Швейцарии. Его последователи сошлись с меньшевиками на том, что и те и
другие удовлетворены постановкой дела, при которой социалисты через Советы
контролируют "буржуазию" и не дают ей сойти с пути демократизации, а сами
при этом не берут на себя ответственность за руководство страной. На
Всероссийском съезде Советов в апреле меньшевик Ираклий Церетели заявил: "В
настоящее время в России нет партии, желающей взять на себя ответственность
за управление страной". На что Ленин со своего места в зале выкрикнул:
"Есть!" И правда, никакая другая партия не была готова выставить подобные