"Светлана Пахомова. Ангелам господства " - читать интересную книгу автора

факультеты с потерей года, времени и сил. Бывает третий - редчайший метод
инквизиции Каплини - шкала суммарных обвинений. В народе - "вешалка". С
которой начинается театр. Обычно происходит это так: Мэтр разгоняется с
позиции своей высокой кручи локомотивом магистральным сметать тебя под
насыпь! А ты - шлагбаум! Ты на обочине и ни при чем! Поднялся - не заметил,
пронеслось, а Мэтру - вешалка! Запасный путь - педальный тормоз и занудная
дрезина. Чудо полета за шлагбаум в истории стоянья института всего лишь пару
раз пронаблюдали. Вошло в легенды. Изустно эту летопись передают для
избранных изюбрей.
А вот к дрезине под вешалку ходили потрещать неоднократно. В
профилактических мерилах дистанции пути.
В те времена вахтерши, лаборантки и медсестры считались умной домашней
утварью дворцов, вокзалов, поликлиник. Обладая магнитофонной памятью, они
давно постигли, что в стране полный учет без всякого присутствия контроля.
На том и застолбили свой самоконтроль. Захочут ее недруги подвинуть, пришлют
на ее голову проверку - она продемонстрирует на донышке от блюдца
инвентарный номер и скажет, что из дома принесла! Пожертвовала с мизерной
зарплаты! И дальше пьет спокойно чай, плевать, что на рабочем месте!
Житейской мудростью накоплено: в стране всеобщей занятости вахтерскому
сословью мог послужить девиз, как кредо: не бойся ни мышей, ни змей - это
только кажется, будто они по-разному опасны. Убить Змеище и Мыша может
Котяшка-Змееборец. Ищи себе котяшку и придерживай на своем драном стульце,
но проследи его характер, не то со стульца он прыгнет прям на твою морду! А
мордобой вахтершам - крах карьеры, ведь они - фуфаечные этикетки
государственных фасадов. А вы считали, что добровольки участковых? Вы
ошибались, господа, поскольку понятые - это соседи ваши, дворники, а
тетеньки на проходных с наганом, какие раньше были на стратегических
объектах художественно-творческого направленья, таких как телецентр, завод
грамзаписи виниловых пластинок, игрушек елочных и фабрик народных промыслов
всех направлений, в сети по агентурным связям с милицией не значились,
поскольку сами ею были. А фельдшерицы и вахтерши госучреждений - начищенный
пятак обратной стороны медали. Их знаки - кот ученый и золотая цепь.
Дрезина вывезет. К ней! В лаборантскую - на чай с ватрушками и пончиком
буфетным. По этой лестнице за костюмерной ходили всякий раз с двоякой целью:
приобрести некий избыток или же откомпенсировать утрату. Вхожу в кислотный
быт дрезины лаборантской. По стенам кругом стеллажи, провисшие в
ненадобности полки мехами старенькой гармошки едва удерживали снизки книг,
брошюр и застарелых методичек. И в этом никому не нужном хламе замшелых
директив, доктрин давно забытых и вычитанных на ура докладов под бурные
аплодисменты, смотрели два зрачка. Челюсть с рукою попеременно,
непродолжительно, но внятно совершали поршневое перемещенье вверх и вниз.
Челюсть упала, рука сронила чашечку на блюдце. Антонина вдавила размоченный
сухарь в себя по пищеводу и, отхлебнув из блюдца, поперхнулась!
- Ты кто? - Дрезину кашель потопил.
- Святая Богемская Анежка, покровительница крестоносцев!
- Недурственно устроилась! - глыть. - Находчивая! - сось. - Щас чаем
отпою, есть старая заварка - на глаз компресс накинем!
Хорошая идея, поболею недолго и немного здесь, в подполье, на третьем
этаже, до полного вердикта худсовета. Отсюда вынесут, забвенью предадут или
посмертной славе в наказанье. Отброшу этот рудимент - сомненья и страданья -