"Льюис Пэджет. Когда ломается ветвь (фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

шедшем доме.
- Механический разум окажет плохое действие на Александ-
ра, - ответил Бордент. - Нет.
- Мы хотели бы изредка принимать гостей. Или посетить
друзей. Или просто побыть одни, - вздохнула Майра.
- Когда-нибудь Александр созреет, и вы будете вознаграж-
дены. Как родители Александра. Разве я вам не говорил, что
мы повесили ваши портреты в большом старинном зале?
- Они, должно быть, отвратительны, - произнес Кальдерон.
- Я знаю, как мы теперь выглядим.
- Будьте терпеливы. Подумайте о предназначении своего сы-
на.
- Я так и делаю. Часто. Но иногда он все же немного утом-
ляет. Это все довольно сильно действует на нервы.
- Вот тут-то вы и должны проявить терпение, - подчеркнул
Бордент. - Природа новой расы хорошо спланирована.
- Гм-м-м.
- Теперь он работает над шестимерными абстракциями. Все
идет великолепно.
- Да, - сказал Кальдерон. А потом, ворча, отправился к
Майре на кухню.
Александр без труда обращался со своими приборами. Его
пухлые пальцы стали значительно сильнее и искуснее. Он все
еще чувствовал неутоленное влечение к голубому овоиду, но
под внимательным надзором Бордента он мог использовать его в
определенных границах, которые установили для него менторы.
Когда урок заканчивался, Кват, как обычно, собирал пару
предметов и запирал их в шкаф. Остальные оставлял лежать на
ковре, чтобы гений Александра мог чему-то у них научиться.
- Он развивается, - сказал Бордент. - Сегодня мы сделали
большой шаг вперед.
Майра и Кальдерой вошли как раз вовремя, чтобы услышать
это.
- Что за шаг? - спросил Кальдерон.
- Мы удалили один из психоблоков. Александр теперь не бу-
дет нуждаться во сне.
- Что?! - воскликнула Майра.
- Он больше не будет нуждаться во сне. Это ведь искусс-
твенная привычка. Суперрасе она не нужна.
- Он не будет больше спать, да? - Кальдерон немного поб-
леднел.
- Верно. Теперь он будет развиваться быстрее, вдвое быст-
рее.
Около трех часов тридцати минут утра Кальдерон и Майра,
полностью проснувшись, лежали в постели и смотрели в приотк-
рытую дверь на яркий свет, в котором играл Александр. Види-
мый так же четко, как на ярко освещенной сцене, он больше не
выглядел самим собой. Разница была небольшой, но она была.
Голова, покрытая золотистым пушком, немного изменила форму,
а на его бесформенном лице появилось выражение разума и це-