"Вячеслав Пьецух. Четвертый Рим (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

время дня в вагонах было не протолкнуться и пассажиры частенько свисали
гроздьями из дверей, а то путешествовали, примостившись на буферах, и это
называлось прокатиться "на колбасе". Почти полтора часа ежедневной езды
Ваня Праздников таким образом убивал: то он читал газету от выходных
данных до состава редакционной коллегии, то долбил по учебнику эсперанто,
а то он мечтал о том, как они поженятся с Соней Понарошкиной, или что при
коммунизме пиво по трубам пойдет в дома непосредственно с Бадаевского
завода. Но утром 28 апреля Ване положительно не мечталось, к тому же
что-то припозднилась его "Комсомолка", и ему было нечего читать. От
безделья Иван обозревал пассажиров и, в частности, заприметил странную
женщину восточной наружности в платье из темно-зеленого подкладочного
шелка, которая смотрела как бы вовнутрь себя, а также парня вороватого
вида, державшего во рту погасшую папиросу, потом Ваня стал прислушиваться
к разговорам своих соседей и, в частности, напал на такой отрывок:
- ...даже по винно-водочной линии, - один мужик говорил другому, -
царизм соблюдал свою антинародную подоплеку. Скажем, для бедных слоев
существовала "смирновка" сорокового номера, по восемнадцать копеек штука,
а на утеху буржуазии шел двадцать первый номер, это уже по рублю с
полтиной.
- Про царизм, - говорил другой, - мы с тобой впоследствии потолкуем. Ты
мне лучше скажи, почему у нас пиво повсеместно недоливают? Ведь это, если
подойти с классовой точки зрения, получается саботаж!..
Приключений в дороге не было никаких, если не считать, что у Красных
ворот водитель трамвая самочинно перевел стрелку в непоказанном
направлении и чуть было не увел свой вагон с маршрута. Передние пассажиры
ему кричали:
- Что же ты делаешь, собака, белобандит?! Ты куда таращишься ехать,
сволочь?!
Водитель повздыхал и вернул стрелку обратно, но с таким выражением на
лице, как будто у него отняли что-то из нажитого имущества, - видно, ему
очень было нужно свернуть с маршрута, может быть, у него где-то жена
рожала или он дома окурок не затушил.
Ваня сошел с трамвая на остановке "Театральный проезд" и спешным шагом
тронулся по Неглинной; вокруг него кружились тысячи торопящихся пешеходов,
на которых нерадостно было смотреть, ибо Москва давно уже стала городом
некрасивых людей с веселыми и уверенными глазами.
В вестибюле кооперативного техникума, занимавшего одну древнюю церковь,
построенную при первых Романовых, и еще несколько неказистых строений,
Ваня Праздников столкнулся со своим закадычным другом Сашкой Завизионом,
который стоял, опершись о стену, и читал "Происхождение видов"; на Сашке
были парусиновые сапоги, матроска без гюйса и бархатная татарская
тюбетейка.
- Слушай, черт! - сказал ему Ваня, сверкнув глазами. - Мне сегодня
пришла потрясающая идея: а что, если в голове у Ленина, который будет
стоять на Дворце Советов, разместится библиотека?!
Сашка сказал, заложив предварительно книгу пальцем:
- Идея хорошая, спору нет.
- А чего так скучно, или ты не приветствуешь мою мысль?
- Нет, почему, я вполне приветствую твою мысль, только у меня своих
девать некуда, я даже не знаю, кому писать.