"Вячеслав Пьецух. Ночные бдения с Иоганном Вольфгангом Гете (Авт.сб. "Государственное дитя")" - читать интересную книгу автора

человечество преодолело природно непреодолимую силу - земное тяготение, а
люди по-прежнему отрезают друг у друга головы и выкалывают глаза. Правда,
в старину этих дикостей не стеснялись, и, следовательно, прогресс
заключается только в том, что со времен Калигулы появилась масса щадящих
формулировок. Вот и вся разница: нынешний мир ужасается страшным своим
делам, а давешний мир, в общем, не ужасался.
- А может быть, - предположил Гете, - вопрос отношения и есть вопрос
общественного прогресса?.. Это ли не явный прибыток нравственного чувства,
если в свое время французы не постеснялись гласно судить и осудить
Орлеанскую Деву, а в мое время для вторжений выдумывались почти
гуманистические причины?
- Живучи среди людей, невольно приходишь к убеждению, что у них не
может быть ничего такого, чего вовсе не может быть. Да вот только даже
дикие амазонцы не оправляются у очага и прикрывают срам тряпочками,
которые они неизвестно где и берут. А правда: где они их берут?
- Почем я знаю, - с неудовольствием сказал Гете. - Вот про башкирский
лук я вам могу рассказать абсолютно все.
- Ну так вот: если даже амазонские дикари стесняются оправляться у
очага и прикрывают срам тряпочками, которые они неведомо где берут, то
можно ли говорить об эволюции отношения, каковую вы трактуете как прибыток
нравственного богатства... Добавлю, что во времена моей юности публику еще
коробила матерная брань, а теперь она - молодежный сленг. Впрочем, не
исключено, что в будущем столетии публику вновь будет коробить матерная
брань, но зато войдут в обыкновение дуэли и кулачные бои на Москве-реке.
Тем более не исключено, что вообще развитие социального самочувствия
опирается на какие-то постоянные величины. Например, с тех пор как ведется
криминальная статистика, нам известно, что существует почти неизменное
соотношение между численностью населения и количеством преступлений.
- Тут нечего возразить, - с горечью в голосе сказал Гете. - В
подавленном расположении духа мне иной раз кажется, что наш мир уже созрел
для Страшного суда. А зло все растет от поколения к поколению. Мало того,
что на нас ложатся грехи наших предков, мы еще передаем потомкам
наследственные пороки, отягченные нашими собственными. Однако в
человеческой природе заложены чудодейственные силы, и когда мы уже никаких
радужных надежд не питаем, оказывается, что она припасла для нас нечто
очень благоприятное. Умнее, интереснее, осмотрительнее человечество,
пожалуй, станет, но не счастливее и не лучше. Поэтому-то я и опасаюсь, что
наступит время, когда человечество перестанет радовать Господа, и Ему
придется все разрушить и сотворить мир заново. Я уверен, что дело идет к
тому и что в отдаленном будущем уже намечен день и час наступления этой
обновленной эпохи. Но времени у нас, конечно, хватит, пройдут еще тысячи и
тысячи лет, прежде чем мы перестанем наслаждаться этой доброй, старой
планетой.
- Не сомневаюсь, - с ехидцей в голосе сказал я. - Есть еще время
надурачиться всласть, учинить шестнадцать мировых войн и сорок две
социалистические революции, окончательно отравить атмосферу, покрыть
асфальтом альпийские луга, изжить остатки культуры и запродаться в рабство
техническому прогрессу, прежде чем лопнет долготерпение Господнее и четыре
всадника скажут "н-но!". Но я сильно сомневаюсь в том, что со временем
человечество станет осмотрительнее и умнее, в каковом сомнении меня