"Игра Арканмирра" - читать интересную книгу автора (Верещагин Петр)

7. Двуликая Башня

Луна была на ущербе, однако оставалась ясной и серебристой. Дорога была видна не хуже, чем днем, и путешествие не представляло никакого труда — для того, кто не боится ночи только из-за того, что она является ночью.

У рыжеволосой наездницы такого предрассудка не имелось. Многие гадали, существует ли вообще в этом мире — да и в любом другом — нечто такое, чего Рыжая Соня может испугаться. Сам Ангус Кровавый Щит, одолевший (по его собственным словам) трех Великих Драконов в честном бою, лишь покачал головой, когда его спросили, решился бы он выйти на поединок с воительницей.

Рыжая Соня спрыгнула с лошади и вошла в придорожную часовню. На вопросительный взгляд Смотрителя Алтаря она молча ответила ритуальным жестом, после чего тот смиренно удалился в свою комнату в задней части часовни.

Воительница вынула меч и положила его на алтарь. Серебряные лучи лунного света нежно скользнули по лезвию, полумесяц у позолоченной крестовины заиграл живым огнем.

— Да, это тебе вскоре понадобится, — проговорил женский голос.

Соня обернулась и на миг замерла. Потом чуть наклонила голову.

— Я не ожидала увидеть тебя лично, госпожа.

— Я люблю прогулки при луне, — улыбнулась Фрейя, — и этот край безопасен для такого рода времепрепровождений. Пока ты здесь, я могу быть уверена, что ни один разбойник не подойдет к этому месту на десять миль. Кроме того, для тебя имеется небольшое поручение.

Воительница подняла меч, давая лунному свету стечь с клинка.

— Что за поручение? — спросила она, осторожно стряхивая со стали искрящиеся капли.

— Двуликая Башня.

Рыжая Соня удовлетворенно улыбнулась:

— Воистину достойная цель. Ты уже составила план?

— Все будет так, как должно, — таинственно произнесла Искательница. — Чтобы не терять времени, я сама переправлю тебя к Соколиному Гнезду.

— Кстати, давно уже хочу спросить: как ты можешь делать это, не пользуясь Вратами?

— Делать что? Перемещаться? Соня, ведь кровь Готланда — это и моя кровь, так что мне доступно любое место, где побывал хотя бы один житель моего королевства.

Воительница покачала головой. Похоже, и магия, и превосходящие ее таланты Властителей делали все для того, чтобы оставаться непонятными для нее.

Проделав последнюю часть ритуала, Соня позволила лунному свету обмыть клинок и снять с него все невидимые глазу зазубрины и царапины. Полумесяц вспыхнул в последний раз и вновь стал тусклым, как все старинное золото. Зато лезвие блестело, словно его только что выковали и отполировали.

— И кто-нибудь скажет, что этому мечу больше тысячи лет?

— Можно подумать, тебе кто-то даст твои двести восемьдесят, — с улыбкой сказала Фрейя, параллельно подумав: знала бы ты, насколько больше…

— Всего двести семьдесят восемь, — поправила Рыжая Соня, — не надо делать из меня совсем уж старуху. Да и некоторую часть этого времени мне пришлось провести в рядах Странников, во мне ведь нет даже капли божественной крови…

— Насчет крови богов ты неправа. В тебе есть какая-то ее доля — иначе крайне трудно объяснить твое столь длительное сотрудничество с Лунной Богиней и ее мужьями-братьями. Ну да ладно… Ты закончила здесь?

Воительница кивнула и спрятала меч в ножны.

Фрейя раскинула руки, произнося формулу Превращения — и обе женщины обратились соколицами и вылетели из часовни. Одна из птиц описала круг над головой серой лошади, после чего та просто исчезла.

До Соколиного Гнезда было более двух тысяч миль. Опытный всадник при наличии сменных лошадей мог покрыть такое расстояние недели за две, минимум — за десять дней. Сокол, постоянно летящий с предельной скоростью, затратил бы на перелет дней пять-шесть.

Искательница была выше условностей, так что птицы оказались у пика примерно через час. Сложив крылья, соколицы опустились поблизости от укрытого в скалах небольшого домика — и сразу же приняли свой настоящий облик.

— Здесь мой охотничий домик, — пояснила Фрейя. — Гораздо удобнее того дворца у подножия Гор Имира.

Соня пожала плечами.

— Итак, — Владычица присела на слегка обтесанное специально для этой цели толстое бревно, — вот какой расклад я составила. Поправь меня, если что-то покажется тебе неподходящим…

Воительница выслушала инструкции, добавив пару комментариев, и — чего и следовало ожидать — не нашла в плане Искательницы особых прорех. Фрейя ведь снаряжала далеко не первую экспедицию в Двуликую Башню и все возможные помехи были ею учтены.

По крайней мере, все, которые пришли в голову самой Рыжей Соне; а она, будучи великолепным бойцом и даже тактиком, увы, далеко не всегда проявляла истинно стратегическое мышление, без которого не бывает настоящего командира…

Одинокая всадница пересекала Соколиную Долину, держась в стороне от большой дороги, ведущей в Росток и Линц вдоль Реки Разбитых Отражений. Ее путь лежал в небольшое безымянное селение на берегу Кровавого Моря к северо-западу от Линца, как раз туда, куда (разумеется, совершенно случайно) сегодня или еще вчера прибыл драккар, на борту коего находился Ангус Кровавый Щит.

Рыжая Соня не понимала, зачем требуется такая таинственность и столь сложные, извилистые схемы перемещения всех главных действующих лиц. Слежка со стороны других Властителей? Но Оберик-Иллюзионист всецело поглощен Фейром, а Джафар-Алхимик не имеет доступа к Кровавому Морю. Что до Р'джака… Черный Лорд, как ни странно, не враг Искательнице. Он практически постоянно ведет войну с Иллюзионистом и Мерлином-Мудрецом, периодически обращаясь за помощью к Шари-Вызывающей, однако владеющая силами природы Фрейя непосредственно Р'джаку не опасна. В чем его никто не желает разубеждать, и Искательница — в первую очередь.

«Дело, видать, в том, — подумала воительница, — что хозяин ключа к одной из башен Двух Миров получает неоспоримое преимущество в этой, как там ее… Большой Игре. И Фрейя, естественно, не хочет, чтобы в бой вступил кто-либо из Властителей, пожелавший воспользоваться плодами ее труда».

Вывод был спорным, но вполне реальным. Впрочем, особого значения это не имело, так как размышления Сони на глобальные темы никогда не становились достоянием общественности…

Мысль ее внезапно повернулась от Властителей к насущным проблемам. Рефлекс сработал безотказно, и она удержалась в седле, когда Громовая Птица встала на дыбы за шаг до ямы-ловушки. И какому только идиоту пришло в голову вырыть ее ЗДЕСЬ, где торговцы проезжают раз в пять лет — и то в лучшем случае?

Ответ на этот вопрос был получен практически сразу: из-за холма позади нее выскочила примерно дюжина головорезов, а впереди, чуть слева от ямы, появились три всадника.

Обнажив меч, Рыжая Соня сжала колени, посылая лошадь вперед. Та рванулась, словно выпущенная из арбалета стрела, и устремилась к переднему всаднику. Тот занес свой топор — и очень удивился, когда его удар рассек только воздух, а Меч Лунного Сияния вырезал у него широкую щель справа под ребрами.

Второй всадник понял, чем дело пахнет, и швырнул в воительницу свой топор, одновременно доставая второй. Соня перехватила оружие в воздухе и отправила в обратный путь. Разбойник спасся лишь тем, что упал с седла. Хотя спасение это оказалось весьма относительным, ибо он рухнул прямо в яму, откуда тут же донесся его короткий крик. Что ж, довольно трудно кричать, будучи насаженным сразу на несколько зазубренных копий.

Третий был неплохим бойцом и продержался почти минуту, прежде чем его голова сказала шее последнее «прости». Развернув Громовую Птицу, воительница собралась было заняться толпой пеших разбойников — и обнаружила, что кто-то ее опередил.

Этот кто-то как ни в чем ни бывало сидел сейчас на камне спиной к ней, с преувеличенным старанием вытирая свой меч. На лицах убитых разбойников (тех, у которых вообще оставались лица) застыла смешанная гримаса ужаса и изумления.

Он спрятал оружие в ножны, подвешенные через плечо, и неторопливо повернулся.

— Приятная погода сегодня, не правда ли? — сказал Малыш Йохан, выглядевший постарше, чем семь месяцев назад.

На ставший уже традиционным вопрос (какого, мол, дьявола я тут потерял) я с соответствующей ухмылкой ответил нечто вроде того, что спасаю всяких одиноких путниц от жадных лап местных головорезов. Рыжая Соня громко заскрипела зубами, но сдержалась.

— Благодарности мне не надо, — продолжил я в прежнем тоне, — я действую лишь из чувства долга и любви к искусству…

— Искусству боя, ты имеешь в виду? Оно-то тут при чем?

— Тот, кто не умеет сражаться, не должен этого делать. — Я почти цитировал правила, усвоенные в Школе Тигра; эх, слышал бы меня Янг-Цзе… — Тот, кто не умеет владеть оружием, не должен владеть им. Тот, кто просто не ведает этой несложной истины, еще может быть просвещен и спасен от гибели, но тот, кто знать ее не желает, спасения недостоин.

С трудом сдерживая смех, воительница знаком предложила мне занять место позади нее, что я и сделал — с большим удовольствием!

На самом деле встреча с Соней была наилучшим способом заглушить тяжелые воспоминания. Короткая боль в сердце рассеялась, стоило мне мысленно обратиться к другим, более старым событиям, относившимся ко времени сразу после взятия Миробана…

Как-то само собой получилось, что я вновь присоединился к будущей экспедиции. О вознаграждении речь не заходила ни разу, да оно мне и не было нужно. Казалось, я уже тогда осознавал, что богатство мне все равно не светит… зато проглядывает иной свет, который замечает далеко не каждый.

Селение представляло собой простое скопище рыбацких хижин, дополненное наблюдательной вышкой и каменной пристанью, у которой в данный момент покачивался небольшой драккар. На причальной тумбе сидел кряжистый краснобородый тип, надвинувший рогатый шлем почти на глаза.

При стуке копыт он поднял голову, машинально касаясь подвешенного к поясу массивного молота на короткой рукояти.

— Рыжая Соня, — кивнул он в качестве приветствия.

— Ангус Кровавый Щит, — воительница наклонила голову в ответ.

— Твой? — Герой указал бородой в моем направлении.

— И да и нет.

Ангус неопределенно пожал могучими плечами. Делай, мол, что хочешь; не мне тебя переубеждать.

— Отплываем сегодня вечером. Весь отряд уже прибыл, ожидали только тебя.

— Кого направила Владычица?

— Трех ветеранов-берсерков, на которых старик Андреас сподобился наложить ускоряющее заклинание. Теперь они имеют такую же скорость, как и твоя лошадь.

— Так вы из Хейвена? И вестерлинги не проявили никакого интереса к цели подобного похода?

— Проявили, — подтвердил Ангус. — И потеряли, когда я запустил свой молот в какую-то стенку. Кажется, в том здании хранилась городская казна. Андреасу придется строить новое.

Я вернул отвисшую челюсть на место. Легенды представляли образ Ангуса Кровавого Щита более чем четко для того, чтобы я (и любой другой) узнал его при встрече. Однако характер знаменитого Героя в них почти не раскрывался… а если бы какой-то сказитель и сделал поэтическое отступление от основной темы, его описание наверняка уклонилось бы от истины.

Причем сильно. И совсем не в ту сторону.

Краткость речи Героев обусловливалась в первую очередь необходимостью выкладывать все карты на стол, дабы в случае нужды (внезапного нападения врагов, к примеру) собеседник получил максимум полезной информации. Когда же разговор переходил на другие, второстепенные предметы, Герои становились совсем иными, на какое-то время сбрасывая свои доспехи и убирая оружие прочь. Даже голос и тембр речи у них менялся…

Впрочем, не следовало забывать и о том, что доспехи и оружие не сброшены навек, а всего только отложены на скамью по соседству и в любой момент могут занять прежнее место. Тогда приятный и учтивый собеседник станет Героем: ослепительно прекрасной, ужасающей, несокрушимой и смертоносной статуей из живого металла, которая не то что говорить — думать не умеет. И не желает, так как от излишнего напряжения (внутреннего, а не внешнего!) сверкающий металл покрывается бурым налетом ржавчины…

Интересно, какого это черта я подался в Чтецы Душ?

Упорядочив вихрь мысленных образов, я сообразил, что отождествляю с указанной живой статуей не кого-нибудь, а себя.

Я — Герой?!

Почему бы нет, заметила та, вторая половина моего рассудка. Чем ты хуже того же Ангуса, если забыть, что он сильнее и опытнее? И то и другое придет со временем, которого у тебя вполне достаточно, если только ты посвятишь этому все силы.

На моих губах возникла слабая мечтательно-ироническая улыбка. И впрямь, если я направлю все силы на достижение конкретной цели, я ее таки достигну. Этого нельзя было доказать, однако я ощущал истинность этой мысли. Мысли, изначально принадлежавшей тому, кого жрецы Света называли моим ангелом-хранителем, вестерлинги — Духом Судьбы, а я — бесом противоречия.

Что ж, впервые он дал мне совет, с которым я был целиком и полностью согласен. Быть может, тут и кроется какая-то ловушка: если он действительно бес, рано или поздно его советы заведут меня в печально известные края; но как бы то ни было, я решил последовать этому совету.

Тем более, что сам избрал тот же путь.

Когда драккар отчалил от готландского побережья и взял курс на безымянный остров, находившийся точно посредине между Фейром, Зурингааром, Готландом и Рашемским герцогством (континентальной колонией близзетов), я почувствовал, что выбор был сделан правильно. Еще ни разу во мне не просыпалось столь четкое осознание цели, как сейчас.

Устроившись на носу драккара, я подложил под голову вещевой мешок, в котором находились отложенные до поры до времени доспехи сидхе, и прикрыл глаза, предавшись приятным грезам, каковые — и я это прекрасно знал — не имели с реальностью ничего общего. Ни теперь, ни когда-либо в будущем.

К цели мы подобрались день спустя. Весь островок не превышал по площади двух квадратных миль, а состоял сплошь из песка и невысоких скал. Здесь не было ни пресной воды, ни удобной якорной стоянки, и для моряков он был совершенно бесполезен. Как и для любого здравомыслящего существа — каковыми Властители при всем моем уважении к ним не являлись. Они утверждали, что немалую пользу могла принести одиноко возвышавшаяся на острове башня из светло-зеленого камня. Высоты в ней было футов восемьдесят, и строение это очень походило на обычные сторожевые бастионы, каких полным-полно на границе с Турраканом и Зурингааром. За исключением того, что Двуликая Башня (никто, кстати, не знал происхождения этого названия) высилась здесь задолго до прихода Властителей. Попытки взять ее неоднократно предпринимали как Команды Искателей, так и многотысячные войска. Бесполезно — от смельчаков и кровавых пятен не осталось.

И вот теперь Владычица послала нас…

Я ухмыльнулся. Мне уже доводилось совершать поступки, называемые впоследствии невероятными (даже мною самим). Как знать? Возможно, мне суждено осуществить и это невозможное дело.

Почему именно мне? Ведь я, казалось бы, самый молодой и неопытный член группы из двух Героев и трех ветеранов-берсерков.

Верно. Поэтому их, в случае чего, примут в расчет, а меня — никогда. Кроме того, я ясно чувствовал Знак, я четко видел цель — и уже знал, что испытание ждет не кого-нибудь, а именно меня. Мой и только мой меч решит судьбу битвы.

Как всегда.

Я двигался во второй линии отряда, слева от Рыжей Сони. Берсерки прикрывали тыл, а прокладывал дорогу Ангус. Его молот пока что «мирно» покачивался в воздухе, закрепленный на руке хозяина крепкой ременной петлей. Я не знал, каким образом он возвращается к Ангусу после броска, но все легенды сходились именно на этом. Что ж, очень скоро я наверняка увижу это сам.

Окон Двуликая Башня не имела, однако дверь там была. По крайней мере, был дверной проем, зловеще черневший на фоне зеленого камня, — подобно пятну черной слизи на пушистом ковре особняка аль-Камара, бывшего наместника Тарсуса…

Ангус нырнул внутрь. Звуков драки слышно не было, и его примеру последовала Соня. Я также вошел в башню — и остолбенел. Внутри не оказалось традиционной узкой комнатки, решеток и уходящей вверх винтовой лестницы. Не было и круглого высокого зала, повторяющего собой контуры башни. Примечательным оказалось, собственно говоря, не то, что было там, а как раз то, чего там НЕ БЫЛО.

Не было стен. Ни зеленых, ни серых, ни красно-желтых — никаких.

Не было и двери. Берсерки, ввалившиеся следом за мною, стояли в шаге позади — и за ними виднелась только серо-коричневая равнина, столь же унылая, сколь и непримечательная.

Меч Лунного Сияния перекочевал в руки воительницы, и его лезвие слегка засветилось.

— Готовьтесь! — приказала она.

— К чему именно? — спросил Ангус, перекидывая со спины большой круглый щит и цепляя его на левую руку.

— К Катаклизму, — ответила Соня, всматриваясь во что-то, невидимое мне. — И поосторожнее!

Интересно, а что такое Катаклизм? Судя по выражению физиономии Ангуса, он также не знал этого. Ну да ладно…

Обнажив мифриловый клинок, я сделал пару шагов в сторону. Врага не видно… однако он здесь, воительница была права. Я зажмурился и открыл другие чувства. Черт!

С трудом увернувшись от удара невидимого щупальца, я взмахнул коротким лезвием — и оружие сидхе не подвело, разрубив конечность Крадущегося-в-Ночи. Кувырок, удар другого проходит мимо; выпад — и я погрузил серебристое острие в его прозрачное тело.

Краем глаза я засек, как Соня рубит противников — таких же невидимых, как мои. Ангус волчком вертелся на месте, прикрыв щитом нижнюю часть тела и разя все, что крутилось поверху. Его молот, столь неуклюжий и тяжелый… мог ли он сам находить цель?

«Когда речь идет о Героях, невозможного не существует», — мысленно изрек я, уклоняясь от следующего Крадущегося.

Схватка длилась не слишком долго. Даже берсерки приспособились, раскручивая свои двуручные мечи вокруг себя и бегая взад-вперед, словно крестьяне-жнецы по пшеничному полю. Урожай их, пожалуй, был не столь же питателен, зато куда более интересен.

Вытирая оружие, воительница задала риторический вопрос:

— Как по-вашему, это все?

Польщенный, что она обращается и ко мне, я поспешил ответить:

— Вероятно, нет. — И оказался прав.

С одной из сторон (с севера? с юга? с запада? здесь не определить…) донесся тихий, глубокий рык. Из тумана вышли четыре полупрозрачных силуэта, источавших слабое голубое сияние. Они походили на помесь медведя и обезьяны, ростом более пятнадцати футов. И двигались фигуры со скоростью бегущего человека.

— Звери-Фантомы! — выдохнул Ангус.

Его рука послала вперед молот. Тот пронзил туман, оставляя за собою бледно-желтый след, и поразил одного из противников. Призрак остановился, приложил размытую лапу к возникшей в груди прорехе — и снова пошел вперед. Рана закрылась без следа. Обиженный, молот описал в воздухе петлю и вернулся в руки Кровавого Щита.

Ангус угрюмо посмотрел на Соню:

— Есть предложения?

— Лупим все вместе по одному, — сказала та, — а ты, Йохан, пока отвлекай остальных. Ты самый быстрый, вот и займи их. Да поаккуратнее: это тебе не зомби и даже не демоны.

Я вытащил из-за спины адаманитовый меч и взял его в правую руку, перебросив мифриловый в левую.

— Значит, несколькими ходячими иллюзиями будет меньше, — заявил я, рванув вперед и влево.

Один из Фантомов повернулся в мою сторону, но трое других двигались в прежнем направлении. Полоснув своего противника по животу, я быстро зашел с другой стороны — он не успел даже повернуться — и всадил сразу оба клинка туда, где у человека проходит сухожилие. Фантом, похоже, обладал примерно той же анатомией, что и человек, так как его «нога» мгновенно подвернулась, и он рухнул наземь; я, естественно, вежливо уступил ему место, отойдя на два шага в сторону. Затем точным и резким ударом обезглавил поверженного и, отскочив от извивающегося в конвульсиях призрачного туловища, едва не наткнулся на другого Фантома.

Тот занес руку-лапу, выдвигая мерцающие когти, и рассек воздух так близко от меня, что я почувствовал ветерок. Интересно, каким это местом призрак-фантом ухитряется рассекать воздух? Ткнув полупрозрачную фигуру чуть ниже пояса, я с жестокой ухмылкой выдернул меч, поворачивая его на четверть оборота. Зверь-Фантом с воем перегнулся пополам. Позади раздались аплодисменты Рыжей Сони.

Всадив мифриловый клинок куда-то в район шеи Фантома, я обернулся, чтобы проверить, где находятся остальные противники. Одним занимались берсерки и Ангус — Фантом как раз пытался пробить его щит, раз за разом отвечавший вспышкой красного света. Последний враг оказался перед дилеммой — атаковать меня или стоявшую в вызывающей позе воительницу. Минутой позже он все-таки сделал выбор и неторопливой рысцой направился к Соне. Та от удовольствия подпрыгнула футов на пять, выполнив безукоризненный пируэт, и Меч Лунного Сияния прочертил линию белого огня, рассекая Фантома наискось.

Прикончив своего раненого противника, я устремился было на помощь Ангусу, оружие которого явно не оказывало на призраков большого воздействия, однако опоздал — берсерки завалили Фантома и активно втаптывали его в песок. Это им вскоре удалось — и над странной серо-бурой равниной пронесся победный клич Готланда, исторгнутый шестью глотками одновременно.

Туман частично рассеялся, открывая крутящуюся в небесах зеленоватую спираль. Вращаясь все быстрее, она одновременно сужалась и вытягивалась в направленную к земле свистящую и светящуюся воронку. Инстинктивно мы собрались вместе и приготовили оружие к следующей битве. Однако таковой не последовало: воронка слегка коснулась земли и пропала, оставив на песке массивный ключ из неведомого мне бесцветного металла.

Достав из мешочка на поясе кристалл манны, Рыжая Соня призвала Владычицу. Та возникла на поле боя, но в столь призрачной форме, что уничтоженные нами Фантомы были по сравнению с нею почти реальными.

— Откройте второй выход, — сказала Фрейя, — и дорога на Темную Сторону Арканмирра будет в моей власти.

— Но где этот выход? — буркнул Ангус. — Лично я его не вижу.

— Тогда закрой глаза, — посоветовала Искательница, растворяясь в воздухе.

Что-то пробормотав насчет баб, дорвавшихся до власти, Ангус все же последовал ее совету. Тотчас же он уверенно сделал несколько шагов вперед и, знаком потребовав у Сони ключ, вставил его в невидимую скважину и повернул. Точнее, попытался повернуть — замок определенно заело. Отложив щит и молот, Ангус взялся за ключ обеими руками. Мышцы на мощных предплечьях вздулись настолько, что я даже удивился, как это его чешуйчатый панцирь выдерживает подобное напряжение. Впрочем, замок все равно оставался запертым.

— Дай попробую, — тронул я его за плечо.

— Валяй, — кивнул богатырь, вытирая пот со лба. — Хуже, я надеюсь, не будет.

Закрыв по его примеру глаза, я тут же обнаружил (бог его знает каким манером) огромную дверь, покрытую резными узорами. В скрытую среди них замочную скважину был вставлен наш ключ. Вынув его, я тщательно ощупал замок, припомнил кое-какие уроки Гильдии Воров (в которой не имел чести состоять, хотя и знал часть ее секретов) и провел пальцами вдоль линий орнамента. Нащупав нужный завиток, я нажал на него, одновременно вставляя ключ. С легким щелчком тот вошел в замок на полдюйма дальше, чем прежде.

— Вот так, — произнес я, поворачивая ключ и открывая дверь настежь.

Тотчас же с той стороны, где царила почти полная темнота, раздался вопль ужаса и трубный рев.

Свет?!! Откуда?

Кто посмел принести в долины Хорг-маара запретные силы? Кому не терпится испытать на себе силу специальных отрядов Тлалока Полководца?

Или это очередные происки Белоснежки, ищущей все новые пути к захвату всего мира? Как будто недостаточно того, что ее владения уже раздались от холмов Хиллсдауна почти на весь материк…

До'лох склонился и, не особенно сдерживая силу, ударил рукоятью палицы по голове мамонта.

— В атаку, Ха-ат! — прорычал он.

Огромный зверь поднял хобот, протрубил сигнал вызова и, направив изогнутые клыки на светлый прямоугольник, ринулся вперед.

Невысокий рыжий боец, похожий на гнома и дроу одновременно, отскочил от несущегося мамонта, выхватывая тонкий клинок из адаманита. Точно, подумал До'лох, наемник Кали или Белоснежки!

Ха-ат махнул волосатым хоботом в его направлении, однако рыжий двигался неправдоподобно быстро. Ни один честный тролль не мог бы бегать с такой скоростью!

В воздухе просвистел молот и впечатался в середину лба мамонта. Огромный зверь издал жалобный визг, столь не вязавшийся с его габаритами, и ошарашенно осел на задние лапы, мотая головой. Тотчас же и сам До'лох ощутил удар — его нанесла рукоятью меча какая-то рыжеволосая женщина…

Из рода ЛЮДЕЙ!

В угасающем сознании тролля пронеслось сожаление, что он атаковал, не разобравшись в причинах появления пришельцев в этих местах. Люди, живущие (согласно древним легендам) на Светлой Стороне Арканмирра, могли бы стать ценными союзниками…

— Жив? — спросил Ангус, протягивая руку за возвращающимся молотом.

— Вероятно, — ответила Соня, с трудом стаскивая восьмифутового великана с седла. — Это тролль?

— Угу. Когда-то видел одного. Как ты понимаешь, такую рожу не скоро забудешь. Только этот поменьше и более изящно сложен.

Воительница недоуменно уставилась на распростертое тело, покрытое грубой грязно-зеленой чешуей с торчащими пучками серых волос. Тролль был облачен в накидку из толстых шкур, вооружение его составляла палица и несколько тяжелых копий. В ширину он превосходил богатыря Ангуса раза в два, а по весу — минимум втрое.

— Изящно? — переспросила она.

— Тот, кого видел я, был на полфута выше и весил фунтов девятьсот, никак не меньше. Правда, он не носил оружия и дрался исключительно врукопашную. — Кровавый Щит зачем-то почесал плечо, хотя и не ощутил сквозь панцирь результата собственных усилий. — Крутые ребята, только слишком медлительные.

Тролль открыл водянисто-серые глаза, и острие Меча Лунного Сияния моментально оказалось у него под подбородком.

— Говори, — произнесла Рыжая Соня тоном, специально приберегаемым ею для таких ситуаций.

Тролль не был человеком, но полученный удар все же не вышиб из него остатков здравого смысла. Речь первого встреченного жителя Темной Стороны Арканмирра оказалась вполне разборчивой, хотя вариант Общего, которым владели тролли, и отличался от обычного.

— Извиняюсь, — прохрипел он, — я принял вас за лазутчиков Белоснежки. По указанию Властителя Тлалока ни одному чужаку не позволено проникать в эти земли… однако для вас, я полагаю, Полководец сделает исключение.

— Тлалок? Белоснежка? — удивленно сказал Ангус.

Соня щелкнула пальцами:

— Так вот они, значит, где! Обрати внимание: говорят ведь «четырнадцать Властителей», хотя в нашем мире их всего девять. Точнее, уже восемь.

Тролль недоуменно переводил взгляд с одного на другого, пока не решился заговорить вновь:

— Так я могу проводить вас ко двору Властителя?

— Полагаю, можешь, — кивнула Рыжая Соня. — Эй… где Йохан?

На равнине находились только пять готландцев да тролль с оглушенным мамонтом. Дверь вновь оказалась закрыта, а оказавшийся по ту сторону Йохан унес ключ с собой.

Поток проклятий, обрушенных на отсутствующего беглеца готландскими Героями, мог бы снести не то что дверь — целую крепость. К сожалению — или к счастью? — они не умели концентрировать содержавшуюся в их словах силу, потому дверь незыблемо стояла. Разъяренный Ангус наконец поднял свой молот и швырнул его в направлении невидимой двери, заорав: «Donar!»[11]

Мощь его голоса повергла наземь берсерков, хотя те и стояли позади богатыря. Рыжая Соня также чуть не упала и удержалась, лишь уперев острие меча в землю. Дверь Двуликой Башни раскололась надвое, а боевой молот, названный когда-то Сокрушителем Скал, покорно вернулся к хозяину.

Только вот за дверью был не больше не меньше как покинутый ими безымянный островок, у берега которого стоял драккар.

— Где мой мир?! — Тролль, кажется, начал что-то понимать.

Соня виртуозно выругалась напоследок и расколола еще один кристалл манны. На сей раз Владычица возникла перед нею уже во плоти.

Кратко описав сложившуюся ситуацию, воительница стала ждать выволочки. Но таковой не последовало.

— Возможно, это и к лучшему, — сказала Фрейя. — Теперь у меня есть источник информации о Темной Стороне, да еще такой, которому не надо платить столько, сколько требует Гильдия Наемников.

— Но Ключ может оказаться не в тех руках! — воскликнула Соня. — И расчищенный нами проход станет плацдармом для переброски сил…

— Вздор, — прервала Искательница. — Ключ — на выход. Воспользоваться им можно только изнутри, но не снаружи.

Кроме того, мысленно добавила она, Йохан — готландец, а значит, он УЖЕ стал моим каналом связи с Темной Стороной Арканмирра…

Когда Фрейя Искательница переместилась в свой Хрустальный Дворец у Ледяной Стены, первым делом она активировала волшебное зеркало, отдав ему принципиально новый приказ — показать иную сторону Арканмирра. Раньше стекло осталось бы непроницаемо черным, теперь же в нем возникла слабая искорка. Одна-единственная в целом мире мрака неизвестности — и с ее помощью Владычица могла, пусть постепенно, открыть весь тот мир.

Внезапно она ощутила нарастающее давление: на искорке сосредоточился иной взгляд — и мгновенно засек ее присутствие. В полном соответствии с правилами Фрейя, находящаяся на чужой территории, представилась. В ответ пришел образ-картинка: мужское лицо с черными глазами и почти столь же темными волосами, красновато-бронзовой кожей и крупными, резкими чертами. На голове было нечто вроде короны, сооруженной из перьев и цветного стекла.

— Тлалок-Полководец рад приветствовать тебя, — раздался голос с низким, гортанным акцентом. — Как ты проникла на нашу сторону Арканмирра? Я не мог найти путей, а искал долго.

— Я все-таки Искательница, — улыбнулась Фрейя, — и хорошо умею находить то, что скрыто от других. Так говоришь, для тебя Светлая Сторона закрыта? Странно… Во многих городах у нас стоят здания, сооруженные гномами из их же материалов…

Лицо Тлалока исказилось:

— Так гномы ваши союзники?! Тогда нам не о чем говорить.

Фрейя поспешно подняла руку:

— Объясни, по крайней мере! Я не понимаю тебя.

Полководец подозрительно посмотрел на нее, но все же начал говорить. У Искательницы голова пошла кругом.

Оказывается, на Темной Стороне обитало всего пять Властителей — вероятно, из-за того, что тот мир имел лишь один континент и несколько разрозненных островов (в отличие от трех континентов и огромного числа архипелагов и одиночных островов на Светлой Стороне). Пяти Властителям соответствовали пять рас: известные с древних времен своими постройками гномы, изредка появлявшиеся в Гильдии Наемников тролли, дальние родственники сидхе — дроу; а также еще два народа, о которых Фрейя слышала впервые: зверлинги и дракониды. Все они обладали какими-то преимуществами и недостатками, однако речь пока шла не о расах, а о Властителях.

Владычицей гномов была Белоснежка, Ведунья. Ее светлое чародейство, казалось, не должно было иметь ничего общего с окружавшей тьмой — и первое время так в действительности все и выглядело. Но постепенно, год за годом, гномы расширяли границы своего царства и вскоре заняли территорию, втрое превосходившую их родовой край, Хиллсдаун. Лишь Владычица Свартен-дора, Кали-Кудесница, тогда заподозрила в этом нечто неестественное. Но когда дроу вошли в союз со зверлингами Гора, а гномы все равно оказались сильнее их…

Гор Мастер Рун, познавший глубины тайных учений так, как никто на Темной Стороне, вступил с Белоснежкой в поединок — и проиграл, причем наблюдавшая за битвой С'сейра Читающая-по-Звездам, Королева Драконидов, была уверена на все сто процентов, что Гор на самом деле ПОБЕДИЛ.

После этого Белоснежка перешла в открытое наступление и к настоящему моменту была довольно близка к тому, чтобы с полным на то правом называть себя Владычицей Темной Стороны Арканмирра. Гномы заполнили почти весь континент и даже оккупировали часть островов, несмотря на вечную неприязнь к морю; одна лишь полоска южных джунглей оставалась в руках дроу, да северные пустоши — исконная территория Тлалока — по-прежнему принадлежали троллям. Зверлингов и драконидов отчаянно теснили на всех направлениях, еще год-другой — и их просто не станет. Не будет и их Властителей…

Повесть страшила и завораживала. Фрейя отчего-то подумала, что, происходи дело на Светлой Стороне Арканмирра, и замени рассказчик Белоснежку и гномов на Р'джака и орков, ничего бы не изменилось. При определенной ситуации. Не то чтобы орки были так уж сильны — но, не заключи некогда Мерлин, Оберик, Фрейя и Таурон тайного союза, Черный Лорд при поддержке Шари и Стервятника запросто мог бы завоевать весь мир…

И теперь ситуация повторяется с пугающей точностью. За исключением цветов. То, что было светлым, стало темным; то, чему надлежало быть темным, сияло ярче солнечного света.

Искательница внезапно подумала, что беглец Йохан поступил абсолютно правильно, не отдав Ключ в ее руки. Ее мысли машинально обратились к молодому варвару — и Фрейя вздрогнула от внезапно родившейся идеи. Натянув на лицо маску безразличия, она задала пару вопросов все еще маячившему в зеркале Тлалоку. Тот обстоятельно ответил, поверив в то, что разговаривает не с врагом, а с потенциальным союзником, в чем Владычица не стала его разубеждать.

Когда добро оборачивается злом, самое время напомнить всем, что такое Истинное Зло…