"Алексей Оверчук. Блуждающие огни " - читать интересную книгу автора

вертелись в голове. Мерзкое ощущение.
- Подонки, - проворчал в темноте Сашка.
- Кто?
- Шакалы! - Он сел на койке, натянул на себя белоснежную простыню и
стал похож на привидение. - Как так можно спать? Ну как?!
- В самый раз! - оценил я его новое обличье. - Теперь иди шакалов
пугани.
- Меня первый же часовой со страху шлепнет.
- Лежим как в гробу, - заметил я после паузы.
- Да, запах земли и свежего постельного белья... Кошмарные
ассоциации! - Сашка снова завалился на койку.
- Мяу-мяу, - передразнил я шакалов.
- Хоть ты заткнись!
Мы снова попытались уснуть.
Колчин ворочался в темноте, стараясь половчее извернуться и поймать
сон.
- Вместо того чтобы спать дома с женой, я сплю с автоматом!
Поразительно, как человек может испохабить собственную жизнь! - проворчал
он.

Шакалы плакали до утра. В легкой дреме пришло видение: нас убили, мы
лежим сейчас в могиле, а родственники и дети плачут над нами, и сочится по
свежей земле струйка воды, белая простыня покрывается вдруг алыми пятнами, и
глубокая пронзительная жалость к своей судьбе рассекает душу напополам.

Я вылез из подземелья и поплелся к умывальнику. Рассвет уже набухал
розовым бутоном. Два брызга в глаза, два на щеки. Верхушка соседней горы
заполыхала золотом. Я выдавил в рот зубную пасту и начал чистить зубы,
надеясь победить вкус земли и червяков. Через какие-то минуты последняя
капля солнца упала за гребень - и хлынуло плавким золотом из чаши, полилось
море света на нашу сопку. Ударила в небо стайка птиц. И как-то особенно
быстро припустили по небу облака. Я смотрел на все это как зачарованный.
Подошел Колчин. Внимательно меня оглядел.
- Понимаю Ивана Бунина.
- В чем именно?
- Он как-то рассказывал, с чего начал свою писательскую карьеру.
- Очень интересно, - я закурил.
- В детстве маленький Бунин стащил из отцовского кабинета альбом. И
нашел там картину неизвестного мастера под названием "Встреча в горах с
кретином". Она так его поразила загадочным словом, что он решил написать
рассказ.
- С тех пор его некому было остановить, - подытожил я. - Но я, Саша,
кретин не нарисованный, а настоящий. И твою писательскую карьеру могу
прервать, на фиг.
Мы расхохотались и пошли в командирский блиндаж узнать, когда нас
наконец отправят на разгромленную заставу.
Несчастья уже семенили за нами толпой, решая на ходу, с чего начать
представление. Ведь именно их мы искали все это время. По крайней мере, они
в этом были уверены на все сто.