"Валентин Владимирович Овечкин. Упрямый хутор (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

Бывает на войне - и разбитые, отступающие части противника и
наступающие войска изматываются так, что ни те, ни другие не могут сделать
больше ни шагу. Где легли в какую-то предельную для человеческой
выносливости ночь, там и стабилизировался фронт. Тут дай один свежий
батальон! Без труда можно прорвать жиденькую оборону, наделать паники,
ударить с тыла! Но в том-то и дело, что свежего батальона нет ни у тех, ни
у других.
Так было на Миусе в феврале. Весною стало иначе. Дороги высохли,
подтянулись тылы. Пришло пополнение. Оборону насытили войсками, огнем,
боевой техникой. Миус - фронт. Командование готовило его к крупным
операциям.
Все ушло, зарылось в землю. В каждом батальоне было отрыто столько
километров ходов сообщения, сколько и положено по уставу, блиндажи надежно
укрыты шпалами и рельсами с разобранных железнодорожных путей, каменными
плитами, землею. Можно было пройти по фронту из дивизии в дивизию ходами
сообщения, не показав и головы на поверхность.
И немцы имели достаточно времени для того, чтобы привести себя в
порядок.
Теперь уж хутора и села на передовой казались совершенно опустевшими.
Ни малейшего движения не заметно было днем во дворах и на улицах. Сунься
днем по улице какая-нибудь машина или подвода - сейчас же по этому месту
начинали бить тяжелые минометы и орудия.
И все же в хуторе Южном, на самой передовой, ближе которой метров на
триста к немцам было выдвинуто лишь боевое охранение, жили люди. От хутора
уже почти ничего не осталось - одни развалины. Люди жили в погребах. Днем
прятались, а с наступлением темноты вылезали, копали огороды, сажали,
сеяли у кого что было - картошку, свеклу, кукурузу, просо. Где-то в балке
в нескольких километрах от хутора был оборудован полевой стан колхоза. Там
находились пахари, с коровами и единственной парой лошадей, обрабатывали
колхозные поля, тоже по ночам, а на день укрывали скот в каменоломнях.
Не однажды жителей хутора Южного выселяли в тыл. Подходили ночью
машины, забирали людей, солдаты проверяли по всем закоулкам, - не остался
ли кто? А спустя некоторое время хуторяне, по одному, кучками, с узлами и
налегке, возвращались опять домой. С вечера будто никого не видно было в
хуторе, а утром Дорохин, приглядевшись, замечал вдруг, что полоски
вскопанной земли на огородах стали шире. Уже вернулись! Где-то прячутся.
Не солдаты же его занимаются по ночам огородничеством!
Кончилось тем, что командир дивизии, инспектировавший оборону, застал
как-то Харитона Акимыча с колхозниками ночью в хуторе и, выслушав их
горячую просьбу не срывать колхоз с родных мест в весеннюю пору, сказал:
- Ладно, живите... Для вас, для таких старателей, эту землю
освобождаем. Только береги людей, председатель! Дисциплину заведи военную!
Маскировка, никаких хождений! За ребятишками - особый догляд! А то еще
станут бегать в окопы, гильзы собирать. Малышей, таких, что не нужны здесь
матерям, не помогают на огородах, отправьте куда-нибудь.
- На полевой стан их отправим. Там, в каменоломнях, такие укрытия!
Чего-нибудь вроде яслей сообразим.
- Берегите детей... Ну, желаю вам первыми среди здешних колхозов
встать крепко на ноги!
- Спасибо, товарищ генерал!