"Валентин Владимирович Овечкин. Упрямый хутор (Рассказ про войну)" - читать интересную книгу автора

свели, снесли в кучу, с того и начали. А теперь - ничего нет! Ни брички,
ни хомута, ни ярма.
- Нет, на этого утопленника пока не рассчитывайте. Надо искать вам
другой выход.
- Выход один. Чтоб больше пахать, надо коней из сеялки выпрячь. Чтоб
больше посеять, надо пахоту остановить. Как ни мудри - ничего не
получается. Вот еще поставим всех, кто не занят на плугах, лопатами копать
землю. Ну, извиняйте, товарищ лейтенант, что побеспокоили. Девчата!
Кузьма!..
- Погодите. Чтобы Евдокия Петровна не считала меня бюрократом
бездушным, я вас чаем напою. Никитин! - окликнул Дорохин ординарца. -
Собери-ка там на стол.
Долго сидели гости у Дорохина в блиндаже за "столом" - кубом,
вырезанным из земли посреди блиндажа, застланным вместо скатерти чистой
простыней, - ели консервы, поджаренное сало, пили чай с галетами,
вспоминали, каким был их колхоз в хуторе Южном до войны. Старшина поиграл
на баяне...
Долго не спал после ухода гостей Дорохин. Прошел по окопам, проверил
посты во всех взводах, вернулся, прилег, а заснуть не мог. Вспомнилась
Кубань, бригада, ребята рулевые, с которыми работал много лет. Разбросала
война всех неведомо куда. Ни от одного не получал на фронте писем. Да и
как они могли ему написать? Они не знали, где он, так же как и он не знал
их адреса. Их станица освобождена, как и эти села на Миусе, лишь в
феврале... Долго, не смыкая глаз, думал о Галине. Где она? Что с нею? Где
была при немцах? Как пережила лихое время? Пережила ли?..
На свое письмо, посланное в станицу в правление колхоза, он еще не
получил ответа. Галине не писал. Почему? Хотелось сначала узнать от
других, что она жива и ждет его...
Случилось так, что дня через два Дорохин сам послал связного на
полевой стан колхоза за Харитоном Акимычем и трактористом.
В роту Дорохина приходил заместитель командира батальона по
политчасти и сказал ему между прочим:
- Сегодня, лейтенант, будешь спать под музыку. Где-то какую-то важную
высотку хотят отнять у немцев. Воевать будут ночью. Танки пойдут туда. А
шум поднимут по всему фронту дивизии - чтоб сбить немцев с толку. Артполк
выставит тягачи на передовую. У тебя, у Левченки, у Нестерова будут
шуметь. Готовьтесь, в общем. Достанется и вам на чужом пиру похмелье!..
Дорохин послал связного за председателем колхоза, а старшине
приказал:
- Сходи, Юрченко, в артдивизион, попроси от моего имени капитана:
пусть эти ребята, что будут здесь ночью демонстрировать танковую атаку,
захватят буксирные тросы. Скажи - для чего. Слышал, о чем просили нас
люди?
- Слышу. Достану тросы, товарищ лейтенант! - откозырял старшина. -
Для Дуни - постараемся!
- Глупости говоришь! Дуня тут ни при чем.
- Так я не про вас. Про себя говорю - постараюсь для Дуни.
- А, про себя!.. Ну, старайся...
Харитон Акимыч пришел уже в сумерки с бородатым Головенко, с Марфой
Ивановной и Дуней.