"Лев Сергеевич Овалов. История одной судьбы" - читать интересную книгу автора

- Почему не торопился?
Свекровь вздохнула.
- Да он самого себя только по праздникам любит, куды ж ему...
- Это вы, мама, бросьте, - перебил ее Алексей. - У нас с Аней серьезные
чувства.
- А я ничего не говорю...
Свекровь не спеша убрала со стола.
- Идите уж, - сказала она молодым. - А внучечку я к себе возьму. Чтоб
не мешала.
- Нет. Женечка будет спать возле нас, - твердо ответила Анна. - Дороже
Женечки для меня нет никого.
Надежда Никоновна искоса взглянула на сына. Алексей промолчал, но за
столом сразу повеяло холодком.
- Ладно, пойдем, - отрывисто проговорил Алексей, выходя из-за стола. -
Успеем еще разобраться, кто дешевле и кто дороже.
Встала и Анна, взяла дочь на руки, шагнула к двери.
- Спокойной ночи, - сказала она свекрови.
- Спите, спите, - пробормотала в ответ свекровь.
В доме Бахрушиных началась новая жизнь.


XIII

До чего ж заунывна бывает иная дорога! Тянется, тянется, без конца, без
края, без вешки, без следа, да и не нужны ни следы, ни вехи. Бегут две
темные колеи, бегут себе да бегут куда-то. Попади в колею колесом и катись
по дороге. Заунывно как-то, да ничего, и до тебя так жили, и после тебя
будут жить...
Так и потекла жизнь в семействе Бахрушиных. И обижаться нет как будто
причин, и радоваться нечему. С утра на работу, к вечеру домой. В общем
хозяйстве с деньгами стало посвободнее, появилась возможность и лишние
вещички купить, и лишнюю бутылочку выпить. Кому что!
Зина, глядя со стороны на Бахрушина, не раз говорила Анне:
- Счастливая вы, Анна Андреевна! Такой мужик, как Алексей Ильич, ни на
кого больше не поглядит. Приобрел что надо и успокоился.
Но сама Анна не была уверена, годится ли ей порядок, установленный в
доме Бахрушиных.
Жили вместе, а дышали врозь. Алексей таился от матери, мать таилась от
Алексея. Деньги тоже каждый придерживал при себе. Алексей с неохотой давал
матери на хозяйство, но, давши, не мог добиться от нее при нужде ни копейки.
Такие же отношения пытались они установить с Анной. Но ее щедрость,
свобода, с какой она жила, обезоруживали их, она по природе не была
мелочной, и, общаясь с ней, трудно было размениваться на мелочи.
Днем Женя оставалась с новой бабушкой. Девочка не жаловалась на нее,
стала только менее разговорчивой, притихла. У Ксенофонтовых ее голосок по
всему дому звенел, а теперь она чаще говорила шепотом.
Анна не замечала, чтобы свекровь обижала Женю. Та не останавливала
девочку, не бранила, но людская черствость связывает ребенка больше, чем
любые замечания.
Свекровь не выражала особой любви к неродной внучке - Анна была