"Лев Сергеевич Овалов. Январские ночи (про революцию)" - читать интересную книгу автора

посмотрела в окно - стекло мутное, влажное - взяла зонтик.
- Что ж, я готова. Извините, два слова по хозяйству.
Парень деликатно отвернулся - и не говорил лишнего, и слышать лишнего
не хотел.
Землячка отвела Полозову в сторону.
- Если постучится кто подозрительный - сверток у меня под подушкой,
сразу в печь, и уж потом открывайте.
Под подушкой находилось самое важное, что было сейчас при ней, из-за
этого она остановилась в Москве и с этим же собиралась в Петербург. Именно
этот сверток и придавал ей уверенность, с какой шла она сейчас на Казанку.
В свертке были прокламации, брошюры и, самое главное, ее собственные
записи о Втором съезде. Землячке предстояло много раз говорить и перед
членами партии, и перед беспартийными рабочими о значении прошедшего съезда,
и мысленно она всегда обращалась к зашифрованным ею для себя ленинским
выступлениям.
Накануне Землячка выступала с докладом о съезде на заводе Гужона, одном
из самых крупных машиностроительных заводов Москвы.
Шла она на завод от Рогожской заставы и все почему-то вспоминала
однофамильца здешнего заводчика, известного скульптора XVI века. Она видела
в Париже его знаменитые фонтаны. Кто знает, быть может, знаменитый Жан Гужон
- один из предков московского капиталиста Юлия Петровича Гужона?
Вчера она говорила с рабочими о борьбе с эксплуататором Гужоном. А
сегодня будет говорить о владельце Казанской железной дороги фон Меке.
Землячка и ее спутник вышли на Солянку.
- Хорошо бы извозчика, - посоветовал провожатый. - Спокойнее.
На всей улице стоял один-разъединственный извозчик. Опытным взглядом
Землячка окинула улицу, слежки как будто не было. Ее провожатый быстро
сторговался с извозчиком, и они сели в пролетку.
У Казанского вокзала смешались с толпой.
В конце перрона парень свернул к пакгаузам. Землячка еле поспевала за
ним. Пошли через железнодорожные пути. Миновали водокачку.
Возле будки парень остановился.
- Пришли.
Перед дверью стоял стрелочник, пожилой мужичок с рыжей бородкой, держал
в руке зажженный фонарь, за стеклом колебалось пламя свечи.
- Здорово, Василий Ефимович, - поздоровался с ним парень. - Собрались?
- Собрались, собрались, - скороговоркой ответил стрелочник. - Заходите,
коль пришли в гости, я посторожу, будьте в надеже.
В будке тесно, накурено, вдоль стен на двух скамейках, а то и просто на
корточках расположилось человек пятнадцать в спецовках, в куртках, в
брезентовых пальто. В тусклом свете керосиновой лампы все собравшиеся
казались Землячке на одно лицо.
- Здравствуйте, товарищи.
С нею нестройно поздоровались.
Приведший Землячку парень наклонился к черноусому железнодорожнику в
форменном пальто с медными пуговицами и что-то шепнул.
- Здесь вся наша организация, - пояснил гостье черноусый. - Одиннадцать
партийных и четверо беспартийных, но за них мы ручаемся.
Собравшиеся сгрудились еще теснее, откуда-то из угла выдвинули
табуретку, и черноусый пригласил гостью сесть.