"Джойс Кэрол Оутс. Никто не знает, как меня зовут " - читать интересную книгу автора

Джессике не нравилось смотреть, там нечто, которое они называли будущим
Беби, Беби, будущей сестричкой, так безобразно распухло у нее в животике,
что он мог вот-вот лопнуть. И мамочка, например, читала Джессике или
помогала ей мыться, как вдруг ее поражала боль: Беби сильно брыкал ее, так
сильно, что и Джессика это чувствовала, и теплый румянец сбегал с маминых
щек, и жаркие слезы наполняли ее глаза. И мамочка торопливо целовала
Джессику и уходила. Если папочка был дома, она звала его тем специальным
голосом, который означал, что она старается быть спокойной. Папочка говорил:
"Любимая, с тобой все хорошо, ничего не случилось, я уверен, что ничего", и
помогал мамочке сесть где-нибудь поудобнее или прилечь, подняв ноги повыше;
или вел ее медленно, будто старушку, через прихожую в ванную. Вот почему
мамочка там много смеялась, так задыхалась или вдруг начинала плакать. "Уж
эти гормоны!" - смеялась она. Или: "Я слишком стара! Мы слишком долго
откладывали! Мне почти сорок! Господи Боже, я так хочу этого беби, так
хочу!" И папочка был таким ласковым и чуть-чуть пенял ей - он привык
ухаживать за мамочкой, когда она бывала в таком настроении. "Ш-ш-ш! Ну к
чему эти глупенькие слова? Ты хочешь напугать Джесси, ты хочешь напугать
меня?" И даже если Джессика спала у себя в комнате в своей кровати, она все
равно слышала, все равно знала, и утром вспоминала так, будто то, что было
НАСТОЯЩИМ, вместе с тем было и СНОМ, а у СНА есть тайная сила, которая
позволяет тебе знать то, о чем другие не знают, что ты знаешь.

* * *

Но Беби родился и получил имя, которое Джессика шептала, но в своем
сердце НЕ ГОВОРИЛА.
Беби родился в больнице, выпиленный из "К-сечения", как и было
задумано. Джессику привели повидать мамочку и Беби -. И удивление, когда она
увидела их двоих такими-такими ВМЕСТЕ, мамочку такой усталой и счастливой, а
Беби, прежде НЕЧТО, безобразное вздутие в мамочкином животике, удивление это
было хуже удара электрическим током и оно прожгло Джессику, хотя, когда
папочка посадил ее к себе на колено рядом с мамочкиной кроватью, и не
оставило следа. "Джесси, милая, погляди-ка, кто это тут? Наша Беби, твоя
сестричка -, разве она не красавица? Погляди на ее крохотные пальчики, ее
глазки, погляди на ее волосики, они такого же цвета, как твои, разве она не
красавица?" И глаза Джессики моргнули только раз или два, и она сумела
заговорить пересохшими губами, ответить так, как они хотели, чтобы она
ответила, точно в школе, когда учительница задавала вопрос, а ее мысли
разлетались осколками, будто разбитое зеркало, но она и виду не подала, у
нее была такая сила, ведь взрослым, чтобы они тебя любили, надо говорить
только то, что они хотят, чтобы ты им сказала.
Вот так Беби родилась, и все страхи были безосновательны. И Беби с
торжеством привезли назад в дом на Проспект-стрит, утопающий в цветах, и там
ждала детская, заново перекрашенная и убранная специально для нее. А два
месяца спустя Беби в машине отвезли на озеро Святого Облака, потому что
мамочка теперь окрепла, а Беби прибавляла в весе, да так, что даже педиатр
поражался, и она уже умела сфокусировать взгляд, и улыбаться, то есть как бы
улыбаться, и в изумлении разевать свой беззубый ротик, услышав свое
имя -! -! -!, которое без устали твердили взрослые. Потому что все обожали
Беби, и восторгались, даже когда она пукала. Потому что все удивлялись Беби,