"Владислав Отрошенко. Новочеркасские рассказы " - читать интересную книгу автора

- Ах вы ж стервы блестящие!.. Планетарий!.. Я вам покажу планетарий,
мать вашу коромыслом! - грозно кричал он куда-то в ночное небо, в звезды...

ВОСЬМОЙ ПАРОХОД

Дом у Трони был. Но что это был за дом! Это была такая круглая башенка
при воротах, от которых уцелела только одна створка из толстых железных
прутьев, сплетенных в узор. Когда-то давно, когда в двухэтажном доме с
плоскими колоннами между окон, что стоял за воротами в глубине двора, жил
один дед Корней Манилов, у которого, говорила бабушка Анна, " было семь
пароходов в Азове и миллион рублей серебром ", в этой тесной башенке, сменяя
друг друга, сидели маниловские сторожа, охранявшие дом. Как и когда в
башенке поселился Троня, в округе никто не помнил. Не помнил этого и сам
Троня. Иногда он и вовсе забывал, что сторожевая башенка - его дом.
- Иди, Тлоня, домой! - бывало, командовал ему мимоходом Лесик, заметив,
что Троня бодрствует поздним вечером, забравшись с ногами на холодный валун
у колонки.
И Троня шел. Но не в башню, а мимо нее - по улице. Или вдруг говорил
Лесику, не двигаясь с места:
- Не хочу домой. Хочу в башенке пожить.
- Да ты сто, Тлоня, дулак! Ты там и зывес! - отвечал ему Лесик
взволнованно, стараясь Троню обрадовать.
После такого сообщения Троня, случалось, несколько дней никого не
подпускал к своей башне - кричал с ехидной гордостью, с лютым задором
всякому, кто пытался приблизиться к ней, что это его дом! что ему Лесик
сказал! Но проходило еще несколько дней, и
Троне наскучивала эта забота, мешавшая другой его заботе - быстро
шагать туда-сюда по всему городу, не расставаясь с явью ни днем ни ночью.
Он снова куда-то шел - то по одной, то по другой улице, пересекал
площади, спешил к собору, спускался к Аксаю, выходил в степь, возвращался в
город. Башенку в разгар такого бодрствования он даже не замечал, а если и
заходил в нее, то так, как заходят в чужое жилище, - со сдержанным
любопытством и вежливой осторожностью.
В башенке у Трони, в круглой каменной комнате, где едва помещались
табуретка и стол (на нем Троня спал), я был много раз. Мне нравилось сидеть
там среди ясного жаркого дня в полумраке и смотреть на улицу через узкие -
шириной в две ладони
- окна без стекол. Все отсюда выглядело иначе. Все казалось далеким,
неузнаваемым и вместе с тем необыкновенно отчетливым, словно я смотрел с
обратной стороны в телескоп, пользуясь его подспудной, удаляющей силой. Даже
бабушкин дом представлялся мне незнакомым, оттого что он виделся весь
целиком в ярком и плотном свете, сдавленном глубокими оконными проемами. Чем
дольше я смотрел сквозь них на улицу, тем неподвижней становился мой взгляд,
равномерно рассеиваясь на всех предметах - и дальних, и ближних. Предметы
сначала теряли свою отчетливость, потом раздельность; потом превращались в
сплошную пеструю пелену. А вслед за этим во мне поселялось странное
состояние, которому невозможно было сопротивляться в силу его чужеродности.
Оно как будто бы не принадлежало мне; оно наплывало на меня со стороны,
извне, вытесняя мое " я"; не я, а какое-то совершенно бездумное и
бесформенное существо, вдруг завладевшее моим зрением, смотрело из башенки и