"А.Островер. Удивительная история или повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось " - читать интересную книгу автора

постоянном страхе.
- Какое происшествие?
- Семеновцы чествовали вчера господина Пиетри. Как известно вашему
величеству, господин Пиетри был в очень недавнем прошлом якобинцем. В
искренность его раскаяния мои парижские агенты не верят. С первого дня его
приезда в вашу столицу меня интересовало, что он ищет у нас. И вот вчера у
семеновцев господин Пиетри попытался вести неблаговидные, в ущерб вашей
державе, разговоры...
- И мои офицеры слушали?
- Ваши офицеры преданны своему государю. Семеновец Бояринов выплеснул
бокал шампанского в лицо якобинцу.
- Ду...бельт? - пренебрежительно сказал Николай, предполагая, что про
бокал шампанского тот присочинил.
Дубельт густо покраснел. Не пренебрежительный тон Николая обидел его; к
этому тону он давно привык. Но Николай впервые назвал его "собакой": фамилию
Дубельт он произнес с немецким акцентом и раздельно так, что получилось "Ду
бельст"*.
______________
* Ты лаешь (немецк.).

- Ваше величество...
Николай не дал ему закончить фразу:
- Вручи завтра же подорожную господину Пиетри.
- Смею просить повременить два дня.
- Зачем?
- Я еще не закончил деловой беседы с господином Пиетри. Он будет
служить вам, ваше величество, но состоять будет не при господине Тьере, а
при принце Луи Наполеоне. У принца высокая цель: через президентство - к
императорскому трону, а эта высокая цель совпадает с замыслами вашего
величества: побольше королей в Европе.
Николай окинул шефа жандармов пристальным взглядом: вот каков он, рыжий
Дубельт! Сложную французскую проблему он низвел к чему-то весьма простому:
принц-президент- нелепость, но принц-король - традиция, и эта традиция может
привести Луи Наполеона к трону.
Николай прошелся по кабинету, затем резко остановился и сказал
отрывисто:
- Меня беспокоит состояние здоровья Мордвинова. Не посоветовать ли ему
выехать в деревню на свежий воздух?
Дубельт хотел произнести несколько сочувственных фраз в защиту
Мордвинова, но воздержался: такого явного лицемерия даже Николай не стерпел
бы.


9

Олсуфьев зря промаялся в коридоре до девяти часов: в этот вечер Николай
на прогулку не поехал.
На следующий день, как было условлено, Олсуфьев явился в III отделение.
Его принял старший адъютант.
- Его высокопревосходительство очень занят, - сказал он, нажимая на