"Николай Островский. Рожденные бурей " - читать интересную книгу автора

говорю только о Германии, - продолжал Эдвард, - потому что Австро-Венгрия
здесь играет второстепенную роль. По данным французского генерального штаба,
вполне точным, австро-германское командование располагает на этом
пространстве не менее чем двадцатью девятью пехотными и тремя кавалерийскими
дивизиями. Общая численность их армии - триста двадцать тысяч человек.
Отец Иероним чуть заметно улыбнулся.
- Я понимаю, почему вы улыбаетесь, отец Иероним: вы думаете, что не
стоило покидать Париж для того, чтобы подсчитывать, сколько сотен тысяч
солдат имеет Германия на территории, где Франция пока не имеет ни одного. Я
говорю - пока, потому что война продолжается. А война, отец Иероним, не
только создает новые границы, но и новые государства. Сейчас я открываю вам
то, что является военной тайной и что вызвало мой приезд сюда. Во-первых,
Германия уже проиграла войну...
- Проиграла войну? - не скрыл своего изумления отец Иероним. - Неужели
Антанта разгромила ее на западном фронте?
- Нет, фронт еще держится, но это уже агония. Их гибель идет изнутри.
Наша военная разведка сообщает о целом ряде выступлений рабочих и солдат в
Австрии, также в Берлине, Гамбурге. На одном из броненосцев вспыхнуло
восстание. С каждым днем бунты учащаются, и кайзеровское правительство уже
не в силах с ними справиться. Не может быть сомнений, что ближайшие дни
принесут известие о революции в Австрии и Германии. Немцы выдохлись. Ничто
им не помогло: ни захват плодороднейших областей России, ни вывоз хлеба и
скота из Украины в изголодавшуюся Германию; нация не в состоянии больше
продолжать войну, потому что ее тыл в огне. Австрия же вообще держится лишь
при помощи Германии. Как видите, с Германией получается то же, что с
Россией. Было бы неумно думать, что революционная зараза из России не
проникнет в Европу. Она уже проникла. Сам Людендорф признал, что немецкие
части, перебрасываемые из Украины на французский фронт, заражены
большевизмом и небоеспособны, даже опасны, потому что разлагают другие...
- Скажите, пане Эдвард, это относится только к Германии? - перебил его
отец Иероним.
Несколько секунд молчания. Эдвард только теперь почувствовал, что в
нетопленом кабинете холодно. Было слышно, как в гостиной играла на рояле
Людвига. Он тяжело подвинулся в кресле, помрачнел и, отгоняя от себя все
теплое, нежное, навеянное музыкой, заговорил глухо и жестко:
- Большевизм может пожрать весь цивилизованный мир, если его не
истребить в зародыше. - В голосе Эдварда звучала жестокая решимость и то,
что лишь острым чутьем уловил сидевший перед ним иезуит, - страх. Эдвард
встал, сделал несколько шагов и, остановившись перед отцом Иеронимом,
продолжал: - Рушится все здание Германской империи... Что будет там дальше,
трудно сказать. Если Берлин повторит Москву и создаст у себя Советы, то это
будет страшной угрозой. Ведь вводить союзные войска в охваченную революцией
страну - значит повторить судьбу немцев на Украине. Если же социал-демократы
- я говорю о правых - удержат в своих руках власть, тогда демократическая
курица сменит императорских орлов, и Германия на ряд лет перестанет играть
роль великой державы.
В глазах отца Иеронима Эдвард угадал немой вопрос.
- Вы спрашиваете, зачем я приехал сюда, где немцы могут расстрелять
меня как французского шпиона?
- Я, кажется, об этом не говорил. Но, признаюсь, это меня интересует.