"Марина Островская. Черная вдова " - читать интересную книгу автора

пальцами к уголку ткани.
- А ну-ка посмотрим, что ты тут изобразил?
Она не собиралась нарушать табу, но ей доставляло удовольствие каждый
раз подшучивать над молодым художником. Он же, испытывая священный трепет
перед раскрытием тайны незаконченного полотна, предсказуемо бледнел и
пугался.
- Наталья, перестань!
- Хорошо, не буду. Но, я надеюсь, ты когда-нибудь покажешь мой
портрет.
Она опустилась на стул в дальнем углу комнаты в смиренной позе.
- Это уж как мне захочется, - буркнул Лелик.
- Ты уже три раза загрунтовывал холст. Лелик, я понимаю, ты ищешь
образ, но раз у тебя ничего не получается, может быть, я не твоя Лаура?
- Ты бы лучше помалкивала, а то получишь кистью по лбу, - беззлобно
пробормотал он, растирая краску на палитре.
- Запачкаешь брызгами от кисти реквизит, придется платить из
собственного жалованья, - заметила она, расправляя складки пышного платья.
- А оно у тебя...
- Ничего, из гонораров отдам.
- Мечтаешь о славе Шагала?
- Об этом мечтает каждый художник. Зато, представь, когда я стану
таким же великим, как Шагал, за испачканное моей кистью платье из
театральной костюмерной на аукционах будут драться богатенькие япошки.
- Ты меня просто пугаешь. Может, мне надо посерьезнее относиться к
твоим чувствам?
- Конечно, - подыграл ей он. - Через пару лет это может оказаться
поздно. Я буду окружен частоколом длинноногих моделей, за которыми ты
просто затеряешься. Хотя нет, вру, ты ни в одной толпе не затеряешься.
- Не стоит льстить мне так грубо, господин оформитель.
- Разве это лесть? - Лелик пожал плечами.
- Я не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
- Ты для меня тоже загадка.
Он прищурился, внимательно посмотрев на нее, и сделал на холсте
несколько мелких мазков.
- И все-таки ты меня удивляешь своим суеверием, - продолжала
подзадоривать художника Наталья.
- Помолчи! - довольно резко оборвал ее Лелик, боясь, что разрушится
только-только появившееся хрупкое ощущение творческого порыва. И тут же
заговорил негромким монотонным голосом, словно гипнотизируя ее:
- В последнее время жанр портрета опошлили, он ценится уже не выше
натюрморта. А на самом деле нет ничего сложное в искусстве, чем портрет.
Гораздо легче уловить характер человека в динамике, в движении. А когда он
вот так спокойно сидит перед тобой, то показать все, что творится у него
внутри, - невероятно тяжело.
Конечно, если у него не одна извилина и не одна, подавляющая все
остальные, черта характера - страсть к алкоголю, например, или тупая
гордость.
Он своего добился - Наталья стала серьезной.
- Но откуда ты можешь знать, что у меня внутри? - не шевелясь,
поинтересовалась она.