"Пол Остер. Мистер Вертиго " - читать интересную книгу автора

и когда. Едва я решал, будто понял, и выстраивал очередную схему, как мастер
мгновенно ее опровергал, поступив совершенно противоположным образом.
- Можешь называть меня "мастер Иегуда", - сказал он, впервые
назвавшись. - Если хочешь, для краткости просто "мастер". Но никогда и ни
при каких обстоятельствах не называй меня просто Иегудой. Все понятно?
- Сами себя так прозвали, - сказал я, - или родители нарекли?
- Нареченное мое имя тебе знать ни к чему. "Мастера Иегуды" вполне
достаточно.
- Да ладно вам, как хотите. Ну, а меня зовут Уолтер. Уолтер Клерборн
Роули. Для краткости можно просто Уолт.
- Мне можно называть тебя как угодно. Захочу "червяком", буду звать
"червяком". Захочу "свиньей", будешь откликаться и на "свинью". Понял?
- Эй, черт, мистер! Не понял, с какой стати?
- К тому же я не терплю ни лжи, ни притворства. Ни лени, ни жалоб, ни
заявлений вроде того, что ты будто бы передумал. Приспособишься - станешь
самым счастливым мальчишкой на свете.
- Ясное дело. Кабы безногому да ноги, писал бы стоя.
- Сынок, о тебе мне известно все. Морочить голову лучше и не пытайся.
Знаю, что в семнадцатом твой отец погиб в Бельгии при газовой атаке. Знаю
про мать - и как она за паршивый доллар выделывала черт знает что у вас в
Восточном районе, и как четыре с половиной года назад дурак полицейский
выстрелил из револьвера и снес ей полголовы. Конечно, малыш, не думай, будто
мне тебя вовсе не жалко, только о вранье со мной лучше забудь.
- О'кей, мистер Умник. Но коли вы и сами все знаете, чего ж болтать о
том, что и так всем известно?
- Того ж. "Того ж", что ты так и не поверил ни единому моему слову.
Разговоры о полетах, это, по-твоему, так себе, ерунда, чушь собачья. Уолт,
тебя ждет большая работа, какой ты никогда и не нюхал, и ты будешь долго
мечтать только о том, как бы удрать, однако если у тебя хватит сил, если ты
мне поверишь, то не пройдет и трех лет - полетишь. Клянусь. Ты поднимешься
над землей и взлетишь в воздух, как птица.
- Вы, мистер, часом не забыли, что я из Миссури? У нас там сказкам не
верят.
- Мы теперь не в Миссури, мой юный друг. Мы в Канзасе. Такой плоской
унылой пустыни ты еще в жизни не видел. Когда в тысяча пятьсот сороковом
году Коронадо пришел сюда искать золото индейцев, у него половина людей
сошли от тоски с ума. Здесь не поймешь, где находишься. Здесь ни гор, ни
деревьев, ни даже ям на дороге. Канзасская степь ровная, чистая, как смерть,
и когда ты пообживешься, то и сам поймешь: сбежать отсюда можно только
вверх, только в небо, оно здесь тебе одно и друг, и помощник.
Когда поезд въехал под крышу вокзала, было уже темно и я не сумел
проверить, насколько описание моего нового дома соответствует
действительности. Сибола, какой я ее помню в те времена, была как две капли
воды похожа на все прочие захолустные городишки. Но поскольку в свои девять
лет я не имел ни малейшего представления, какими они должны быть, то отметил
лишь, что ночь в Канзасе немного холоднее и немного темнее, чем в
Сент-Луисе. Для меня было новое все: и незнакомые запахи, и чужие звезды на
небе. Если бы мне сказали, что я попал в Изумрудный город, наверное, я
чувствовал бы себя точно так же.
Мы прошли насквозь здание вокзала и встали у двери, всматриваясь в