"Георгий Осипов. Подстрекатель " - читать интересную книгу автора

давно привык к мысли, что многим внушаю отвращение и недоверие. Ну, я и не
бог, чтобы в меня верили целые районы.
Какое-то время я кушал все, что находилось на столе. Одиночество
обостряет голод. Чувство голода притупляет ненависть. Поэтому я не сразу
понял, чем занимаются, взгромоздясь на диван, супруги Ревякины и
Гуля-идиотик.
А они, тем временем, долистывали толстенький, как Библия, том цветного
каталога продуктов, барахла и мебели. Художница Виверова с баронессой
уединились на кухне. Видимо, между ними происходил секретный диалог, во
время которых, как я успел заметить, заядлые диссиденты пишут друг другу
вопросы и ответы на клочках бумаги, чтобы не подслушали чекисты.
Такие каталоги можно было встретить, глянув на полку, в жилищах вполне
лояльных советских граждан с достатком. Эпилептик Импульс, зачем далеко
ходить, обожал зачитывать вслух цены на предметы роскоши своему
отцу-отставнику, директору крупного кабака в сумеречном прошлом. Не
брезговал каталогами недосягаемых вещей и непостижимый Азизян, в нем эта
страстишка спокойно соседствовала с одобрением всех без исключения шагов
советской власти, походкой маразматика, гоп-гоп! - приближавшейся к яме с
говном. "Черножопые товарищи каталоги даром не раздают", - сентенциозно
замечал Азизян, намекая на педерастию Андрея Пригожина, певца и мима, своего
человека в местных общежитиях для цветных.
Но все это были хобби провинциальных социопатов, а тут в центре сытой,
нашпигованной культовым материалом Москвы уморительные противники Маркса и
Дзержинского, возбужденные не меньше, чем geek Азизян, щелкали языками и
глухо ухали, любуясь западным ширпотребом. Сыновья жмакали свои молодые
козлиные бородки, дурочка Гуля сосала большой палец с утолщением в районе
ногтя. Наверняка юноша с профилем остробородого Феликса на лацкане и
комплектом колготок в секретере, поэт секса и хаоса А.А. без усилий нашел бы
с ними общий язык. Может быть, они даже постояли бы рядом на подоконнике с
вываленными приправами в поддержку мокриц из "Солидарности", которым
культурные люди, еще не просохнув от поминок по Высоцкоммму, готовы были
лизать их католическое дупло.
Ведь также как Азик поддерживал решения Политбюро, Ревякины балдели от
решений, принимаемых Конгрессом Соединенных Смрадов. Сам видел как однажды,
едва только диктор "Голоса Америки" сообщил об отрицательной реакции Кремля
на какой-то законопроект Рейгана, страшненькая "Соня" с мрачнейшим видом
процедила: "А Советы вообще хотя бы раз были довольны решениями Белого
Дома?" Как заправская американка из фильма времен холодной войны. При этом
она тяжело, хотя и бесшумно навоняла так, что я оказался вынужден вылезти из
палатки. Фу. "Соня" произнесла свои слова так, будто диктор "Голосняка" мог
её услышать и похвалить, в уме.
Я прикинул на миг, как будет смотреться восточная жена диссидента
Ревякина, брюхоногая "Соня"-гастропод в отчаянном бельеце из каталога -
лиловом, пурпурном, диафаническом, и поднес ко рту ладонь: я уже выпил
достаточно вина, чтобы обрыгать им всю русскую старину в светелке г-жи
Виверовой. Не мешало бы наградить комплектом такого белья честную
групповщицу Ольгу Фетиш с её единственным буфером и дипломом библиографа,
который ей выдали в Бердянске, городе ветров и копченых рыбок. Дама с одной
грудью, если она у нее чем-нибудь прикрыта, похожа на пирата с повязкой на
глазу. Женщины умирают от рака груди. Линда Маккартни дома? - Дома. Но венки