"Александр Осипенко. Пятерка отважных " - читать интересную книгу автора

мальчишек.
Лева с Максимкой даже растерялись, а Данилка и ухом не повел.
- А он нам очень нужен, - сказал Данилка и начал помогать бабушке нести
корзину с огурцами.
- А это чьи сорванцы будут? - спросила бабушка, почему-то чересчур
внимательно приглядываясь к Леве.
Данилка ответил, что и Максимка, и Лева друзья Кешки, и поэтому у них
неотложное дело к нему.
Бабуля высыпала огурцы в большущее корыто, залила двумя ведрами воды и
только после этого пригласила мальчишек в дом...
- Садитесь за стол, - сказала она, - по глазам вижу, что вы еще и не
обедали.
Максимка с Левой начали отнекиваться: они, мол, только что вылезли
из-за стола, и поэтому есть не хотят. Но Данилка выдал их.
- Мы еще и не завтракали, - признался он.
- Ну, так заодно и позавтракаете, - сказала бабушка и вытащила из печи
один горшок с горячими щами и второй - с тушеной в растительном масле
картошкой с лисичками и сыроежками, а к картошке накрошила малосольных
огурцов и белой, как сахар, редьки, положила перед каждым по ломтю ржаного
хлеба, испеченного на кленовых листьях.
- Кушайте на здоровье...
От такого лакомства и сытый бы не отказался. А если еще в животе с
самого утра маковой росинки не было, то будешь уплетать как за себя кидать.
Пот с лица и то некогда вытереть.
Бабушка Ерофеиха стояла возле печи, посматривала на мальчишек с грустью
в выцветших глазах. Но они этого не замечали.
Минут, наверное, через двадцать на столе ничего не осталось, крошки и
те подобраны, тарелки и те вылизаны. Данилка хотел уже давать команду
вставать из-за стола, как в сенях кто-то громко затопал.
Может быть, Кешка?
Но нет!..
В избу ввалились два фашистских солдата. Один был рыжий, конопатый,
курносый, на небрежно распахнутой груди его болтался коротенький вороненый
автомат. Другой выглядел совсем по-свойски, словно деревенский дядя,
которому неизвестно зачем натянули военную форму.
- Партизан... Большевик... Комсомол! - как ужаленный закричал рыжий, не
успев переступить еще порог.
У мальчишек мурашки поползли по телу: не иначе как за ними пришли,
потому что в доме только они и могли считаться партизанами. Из бабушки
Ерофеихи, известно, какой партизан.
Но как раз бабушка Ерофеиха и не испугалась. Она, как тот коршун,
накинулась на рыжего:
- С перепоя ты, что ли? Где ты тех партизан увидел? Разве ты не видишь,
что это дети, киндеры по-вашему...
Рыжему, наверное, стало стыдно, он сразу потерял воинственность и
спокойно стал в угол, где висела полка с кухонными принадлежностями. Зато у
солдата, подобного на деревенского дядю, появилось желание поговорить.
- О-о-о, киндер! - воскликнул он, словно узнал своих детей. - Киндер
гут!.. Зер гут! Матка гут! Партизан шлехт... Партизан то есть плехо...
На большее у него, видимо, не хватило слов, и он прекратил свой