"Владимир Осинский. Полет стажера" - читать интересную книгу автора

ракеты, не подозревая, что в следующий раз мне придется сделать это в
условиях неожиданных, необычных, грозных.
Мы впервые по-настоящему собрались вместе, и я решил приступить к
обязанностям космостюарда не откладывая. Дождавшись, когда автоматическое
контральто закончит чтение меню, я поднялся, немного смущаясь, сказал:
- Меня зовут Бег... Бег Третий. Я - третий пилот "Эфемериды", однако, по
просьбе ее командира, выполняю в этом полете обязанности космостюарда. Готов
вам служить.
- Очень приятно! - громко и весело отозвался Тингли Челл. - А я -
Практикант Общества. Ищу, как говорится, свою музу, но она что-то не дается
мне в руки.
Он бойко набрал несколько цифр на диске заказа и с аппетитом принялся за
еду. В общем, этот круглолицый парень с хорошо развитой мускулатурой стал
мне ясен сразу (во всяком случае, таково было мое твердое мнение). Что ж,
подумал я, судя по всему, звезд с неба он в обозримом будущем хватать не
будет, зато особых хлопот с ним не предвидится.
Сол Рустинг, видимо шокированный вульгарностью Тингли, бросил на него
укоризненный взгляд, чопорно мне представился, вновь сел, прямой, как спинка
кресла в присутственном месте; он был худощав, мал ростом и трогательно лыс.
Кора Ирви матерински улыбнулась, сочувственно спросила:
- Ведь третий пилот - это очень важная работа, не правда ли? В вашем
возрасте - и такая ответственность!
Я заставил себя ответить обворожительной улыбкой.
Виктор Горт, которого я сразу узнал по многочисленным портретам в
газетах, посмотрел в мою сторону коротко и цепко - даже неприятно стало.
(Кстати, почему массовый читатель так и не принял многочисленных попыток
полностью заменить газету более современными формами информации? Она
осталась такой же, как пятьсот лет назад, лишь синтетика заменила бумагу.)
Пятым мог быть только Петр Вельд, и он не преминул заметить:
- Что-то слишком много "третьих"... Не так ли, пилот?
Коричневые складки на дубленом лице играли ехидством. До чего неприятный
тип! И почему я не сказал сразу, что лечу просто стажером?.. Затем этот
большой и тяжелый человек добавил:
- Мой предок летал с Бегом Первым на "Золотом колосе". Будем знакомы:
Вельд, космический мусорщик.
Обида исчезла. Я благодарно подумал: этот свой, настоящий... Оставалось
определить отношение к Виктору Горту.
Высокий, юношески стремительный (а иногда напротив - поразительно вялый)
в движениях, он не вызывал симпатии. Наверное, оттого, что привык
воспринимать окружающих в первую очередь с позиции профессионального
наблюдателя, холодного ценителя, смотреть на людей, животных, вещи как на
возможные объекты съемки. Таково было мое первое впечатление; я же привык
ему доверяться.
Виктор Горт был избранником Общества: оно присвоило ему категорию
Художника, а Художников в мире насчитывалось куда меньше, чем Ученых. Я
знал, что в древности принято было и тех, и других исчислять сотнями,
тысячами. В те времена - варварские, иначе не назовешь, - существовали
особые объединения, и многие мечтали состоять в них - возможно, по той
причине, что при распределении жизненных благ это давало преимущества,
имевшие тогда огромное значение. Когда пресловутые привилегии потеряли