"Осетров. Гибель волхва." - читать интересную книгу автора

его, отправила вместе с отцом в баню. Они занесли туда дров, и Всеслав
пошел в избу за огнем. Прикрыв ладонью горящую лучину, мальчик шагнул на
крыльцо и поразился: совсем недолго пробыл он в избе, а тут, на дворе, уже
стемнело. Солнце закатилось за лес, и там теперь полыхала лишь широкая
красная окраина неба.
Осторожно и медленно ступая вдоль плетня, Всеслав понес огонь к бане.
Вокруг трещали кузнечики, из веси доносилось пение петухов и мычание
коров.
Отец и мать ждали его, сидя в потемках на лавке. Чан был доверху
наполнен водой, и еще два ушата с витыми из лозы ручками стояли возле
каменки. Сухие дрова быстро прогорели, печь раскалилась, и дым густо
заполнил баню. Мальчик приоткрыл дверь, над которой снаружи до самого
наката чернела на стене копоть.
Потом он разделся, а мать в это время, присев на корточки перед
полыхавшими в печи углями, громко заговорила.
- Батюшка ты, огонь, будь ты кроток, будь ты милостив. Как ты жарок и
пылок, как жгешь и палишь в чистом поле травы и муравы, чащи и трущобы, у
сырого дуба подземельные коренья, так же я молюся и корюся тебе, батюшка
огонь, жги и спали с меня, Парани, и с Ростислава и со Всеслава всяки
скорби и болезни, страхи и переполохи!
Едкий дым все сильнее щипал глаза, и мальчик пригнулся с лавки к
полу.
Потом, когда печь протопилась, они с отцом быстро помылись и, чистые,
свежие, вышли на жерди, уложенные полом перед дверью бани.
Прозрачная ночь опустилась на Липовую Гриву. Бесчисленные звезды
сверкали на небе, вокруг было тихо и спокойно. Лишь иногда что-то едва
слышно шуршало на крыше бани или кто-то осторожно крался в кустах малины.
Вдали грозно стоял черный лес, и река сворачивала в него, отражая на
повороте блестящий наверху Перунов Млечный Путь.
Из приоткрытой в баню двери доносился плеск воды, остатки поредевшего
мокрого дыма нехотя выплывали оттуда и исчезали во тьме.
Мальчик с отцом всегда сидели тут молча, будто боялись кого-то
спугнуть. Время шло медленно; потом скрипела дверь и выходила, держа в
руке масляную плошку, мать. От ее белой рубахи приятно пахло мятой.
- Не уснули еще? - всегда одинаково спрашивала она, присаживаясь
рядом. - Ступайте, навьям баню готовьте!
Мальчик не боялся предстоящих действий, но все-таки не только
любопытство овладевало им. Сейчас они должны были приготовить баню для
навий - душ всех людей их рода, для тех, кого Всеслав никогда не видел, -
всех, кто жил в веси и от кого пошли все люди. Теперь они были в ирье, но
в такие дни прилетали в баню. Мальчик знал, что навьи похожи на
необыкновенных птиц с человеческими лицами и хрупкими лапками, следы
которых иногда остаются на нарочно рассыпанной им или отцом по полу золе.
Каждый раз Всеслав тайно желал увидеть чудо-птиц, расспросить их об ирье,
о Роде, о Ладе и Леле [Лада - великая богиня весенне-летнего плодородия и
покровительница свадеб, брачной жизни, ее дочь Леля (Леля, Ляля) -
олицетворяла весну, весеннюю зелень, расцвет обновленной природы], горячем
огне - Сварожиче [бог земного огня, пламени].
Однако навьи никогда не прилетали в баню, пока мальчик не уходил из
нее.