"Осетров. Гибель волхва." - читать интересную книгу автора

серому дыму заметались красные отблески.
Замирая при каждом шорохе, Всеслав медленно сполз с печки, на коленях
пробрался к окну и, осторожно пододвинув лавку, поднялся на нее, высунулся
наружу. До толстых веток он не дотянулся и упал на землю. Потом Всеслав
долго лежал у стены, вслушиваясь в доносящийся отовсюду гул пламени. Здесь
ему показалось безопасно, но скоро он ощутил, будто изба мелко дрожит,
приложил руку к бревну оклада, но тут же отдернул ее и торопливо пополз
прочь, а из окон с треском и гулом стало вырываться жаркое пламя.
Озираясь, он прополз через огород; пожар позади него полыхал все
сильнее. До самой завалинки огонь охватил соседнюю избу Кукуна; оттуда, из
середины пламени, вдруг донесся таинственный звук - что-то громко, одно за
другим разрывалось и тут же сгорало в огне. Напуганный Всеслав опять
прижался к земле, а в избе пастуха по-прежнему что-то коротко стонало.
Потом там ухнуло, заскрежетало и, взметнув облако искр, провалилась внутрь
крыша.
Только теперь мальчик понял, что непонятные звуки, раздававшиеся в
погибшей избе, это стон лопающихся струн на гуслях Кукуна. Теперь пламя
ревело вокруг, но и сквозь него слышны были доносившиеся от реки крики.
Скоро, и как-то одновременно, стало стихать - шум налетчиков и
свирепствование огня, уничтожавшего Липовую Гриву.
Всеслав в тяжелом беспамятстве пролежал подле изгороди до рассвета,
потом пополз к лесу.


...Волхв и сейчас хорошо помнил, как он тогда, дрожа от страха,
пробирался среди черных деревьев и не понимал, почему его вдруг окружил
покой. Не хотелось больше двигаться, думать, а хотелось заплакать,
бесконечно лежать тут и чтобы новый день никогда не начинался...


В утреннем сумраке леса вдруг прошумел леший, мальчик встрепенулся,
сильнее прижался к земле, усыпанной здесь сухой хвоей, но испугавший его
звук больше не повторился, и тогда Всеслав робко поднял голову. Мрак еще
стоял среди деревьев, лишь вершины их чуть осветило, и там зашелестела
листва.
Когда совсем рассвело, Всеслав стал осторожно пробираться в весь. Он
часто замирал, напряженно прислушивался, но из Липовой Гривы не доносилось
ни единого звука. Понемногу осмелев, мальчик поднялся на ноги и побрел к
своей избе.
Дотла сгорело все, кроме ворот. Хлев, овин, изба, превращенные в
дымящиеся угли, грудой лежали на земле. От них несло тугим, плотным жаром
и растекался над самой землей сизый чад. Налетел порыв ветра, смел с
пепелища невесомый серый налет, и пепел стал оседать на мальчика.
Старая яблоня, росшая возле окон, стояла черная, с покоробившимися,
пожухлыми листьями.
Всеслав испуганно шарил по пожарищу глазами - ведь там лежал его
отец, но ничего страшного не обнаруживалось. Потом он заметил под
треснувшей, полуразрушившейся печью блюдце, в которое наливал для домового
молоко. От жара блюдце раскололось и почернело.
От горячего едкого дыма у Всеслава пылало лицо, беспрерывно текли по