"Мэгги Осборн. Не бойся любви " - читать интересную книгу автора

Дженни Джонс. Научите ее смеяться и любить. Если она этому научится и найдет
свое счастье, то, где бы я ни находилась, я стану радоваться и тоже буду
счастлива.
- О Боже. - Дженни утерла глаза грязной рукой. Сообразив, что Маргарита
собирается обнять ее, она поспешно попятилась. - Я грязная и вшивая.
В глазах у Маргариты промелькнула усмешка, а на щеках появился слабый
румянец.
- Сеньорита Джонс, - произнесла она с улыбкой, - вши не долго будут
меня беспокоить.
Худыми руками она обхватила Дженни за талию и опустила голову ей на
плечо.
- Спасибо, - прошептала она. - Я стану молиться за вас, Дженни Джонс.
Дженни взмахнула руками, а потом в свою очередь обняла Маргариту
Сандерс, стараясь не слишком сильно сжимать тонкие, как у птички, косточки.
Миниатюрность и хрупкость этого существа заставили Дженни почувствовать себя
огромной и неуклюжей, словно новорожденный теленок.
Разомкнув объятия, Дженни, смущенная и тронутая, отступила и уставилась
на сеньору Сандерс, стараясь хорошенько запомнить ее черты при слабеющем
дневном свете.
- Я уверена, что так оно и будет. - Маргарита отошла к зарешеченной
двери, собираясь с силами, чтобы позвать охранника. - Завтра на рассвете у
нас не будет времени для прощания, так что я прощаюсь с вами теперь. - Она
улыбнулась и взяла мозолистые руки Дженни в свои мягкие ладони. - нет слов,
чтобы выразить мои чувства. Признательность. Уважение. Любовь. Эти слова не
передают даже в малой степени того, что я испытываю по отношению к вам. Вы
спасение моего сердца. Вы ответ на мои молитвы. Вы мать, которую я оставляю
моей дочери...
- Паршивая мамаша, - пробормотала Дженни.
Маргарита с улыбкой сжала ее руки.
- Я думаю, вы будете удивлены, - ласково произнесла она, - но я
уверена, что вы полюбите Грасиелу и, если вам суждено будет стать ей
матерью, вы сделаете нашу дочь, вашу и мою, женщиной, которой мы обе станем
гордиться. Я это знаю.
Дженни хотела сказать, что Маргарита попросту грезит, но удержалась.
Если бедняге хочется убедить себя, что в Дженни таятся скрытые запасы
материнских чувств, так и пусть ее. Дженни не настолько жестока, чтобы
лишать эту женщину утешения в последние часы жизни.
С дребезгом распахнулась дверь. Охранник грубо отшвырнул Дженни в угол
камеры, потом отступил в сторону и дал сеньоре Сандерс пройти.
Дженни вскочила на ноги и бросилась к двери. Ухватившись за решетку
крошечного окна, она прокричала в душную вонь коридора:
- Я дала вам слово! Дала слово!
... До глубокой ночи Дженни сидела на голом матрасе, щелкала в полной
темноте вшей и думала о женщине, которая на рассвете умрет вместо нее.
Думала она и о ребенке. О Грасиеле. И о двоюродных братьях-убийцах,
которые погонятся за ними. С тяжелым сердцем размышляла и о том, что на
ближайшие двенадцать лет, а может, и на более долгий срок она будет
обременена ребенком.
"Я дала слово", - шептала она. Это было единственное, чем она могла
заплатить за спасение своей жизни. И единственное, чего хотела от нее