"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автора

- Как тебе не стыдно говорить так! - воскликнул он с горячностью. - Не
хочешь петь - так и не надо! А деньги оставь у себя!
- У меня татусь больной, - сказала она, - мне пригодится. А петь я
люблю. Только отойдите чуть подальше!
Он отошел и даже отвернулся. Дивчина начала первый куплет, который он
не слыхал. Это был мазур с припевом:

Если б я солнышком
В небе сияла,
То лишь для Яся
Утром бы вставала...

Теперь ее голос чуть дрожал: она не привыкла петь при посторонних.

...Под твоим окошком,
На твоем крылечке,
А - не для леса,
А... не для речки...

- Как тебя зовут? - спросил он, когда песня кончилась.
- Ганна Думашева, - ответила она чуть слышно, - каретника Думаша
дочь... Хотите, еще спою?
Она опять подвинулась и прислонилась к стволу явора, лапоть с крючком
упал на землю.
- Не надо, - сказала она, видя что он наклонился, - я сама подниму.
Песня, которую она пела, была заунывна и однообразна. Но она тронула
Фридерика еще сильнее, чем первая. То была думка про весну, невыразимо
грустная. Но чем дольше пела девочка, тем лучше он понимал эту грусть. Он и
сам испытывал ее ранней весной. Смутное, сладкое чувство, которое поляки
называют Zal - тоска, смешанная с надеждой. Стремление вдаль - и любовь к
родному краю, не позволяющая покинуть его...

Небо синее ласково,
Ручьи говорливы,
Цветы пестры, красивы,
А на сердце пасмурно...

Ганка остановилась. Но не оттого, что у нее прервался голос. Так
подсказывала сама песня: жаль хаты, речки, косматого дуба, любимого
сокола, - и не знаешь, чего больше жаль, на чем остановить прощальный
взгляд...
- Ты часто здесь гуляешь? ("Боже мой, какой глупый вопрос!")
Она улыбнулась с видом превосходства.
- Где уж мне гулять! Работы много. Так только, сегодня...
Она соскочила с забора.
И опять ему показалось, что он уже давно бывал в этих местах. И песни
эти слышал.

Глава одиннадцатая