"Фаина Марковна Оржеховская. Шопен " - читать интересную книгу автора - Как тебе не стыдно говорить так! - воскликнул он с горячностью. - Не
хочешь петь - так и не надо! А деньги оставь у себя! - У меня татусь больной, - сказала она, - мне пригодится. А петь я люблю. Только отойдите чуть подальше! Он отошел и даже отвернулся. Дивчина начала первый куплет, который он не слыхал. Это был мазур с припевом: Если б я солнышком В небе сияла, То лишь для Яся Утром бы вставала... Теперь ее голос чуть дрожал: она не привыкла петь при посторонних. ...Под твоим окошком, На твоем крылечке, А - не для леса, А... не для речки... - Как тебя зовут? - спросил он, когда песня кончилась. - Ганна Думашева, - ответила она чуть слышно, - каретника Думаша дочь... Хотите, еще спою? Она опять подвинулась и прислонилась к стволу явора, лапоть с крючком упал на землю. - Не надо, - сказала она, видя что он наклонился, - я сама подниму. Фридерика еще сильнее, чем первая. То была думка про весну, невыразимо грустная. Но чем дольше пела девочка, тем лучше он понимал эту грусть. Он и сам испытывал ее ранней весной. Смутное, сладкое чувство, которое поляки называют Zal - тоска, смешанная с надеждой. Стремление вдаль - и любовь к родному краю, не позволяющая покинуть его... Небо синее ласково, Ручьи говорливы, Цветы пестры, красивы, А на сердце пасмурно... Ганка остановилась. Но не оттого, что у нее прервался голос. Так подсказывала сама песня: жаль хаты, речки, косматого дуба, любимого сокола, - и не знаешь, чего больше жаль, на чем остановить прощальный взгляд... - Ты часто здесь гуляешь? ("Боже мой, какой глупый вопрос!") Она улыбнулась с видом превосходства. - Где уж мне гулять! Работы много. Так только, сегодня... Она соскочила с забора. И опять ему показалось, что он уже давно бывал в этих местах. И песни эти слышал. Глава одиннадцатая |
|
|