"Фаина Марковна Оржеховская. Себастьян Бах " - читать интересную книгу автора

фуга состоит из двух частей. В первой части голоса появляются друг за другом
поочередно... Понятно ли вам?
- Нет, - нестройно отвечали ученики.
Бём старался говорить как можно суше, избегая литературных и иных
сравнений. Отстукав тему, он сказал:
- Это вождь. Он ведет за собой голоса и подголоски... А это спутник,-
прибавил он, наиграв первую имитацию темы.
Но слова "вождь", "спутник" уже означали сравнение. И, когда в
следующей фуге, так же мастерски сыгранной Бёмом, Якобу послышалось, что
"вождь" и "спутник" поменялись местами, он шутя сказал Себастьяну:
- Пожалуй, второй оттеснит главного. Как ты думаешь?
Себастьян отмахнулся.
Бём часто прерывал свои объяснения примерами: садился за клавесин и
начинал играть. Его несколько тяготило то, что приходилось прерывать музыку
пояснениями, он чувствовал, что учеников это сбивает с толку. Фуга лилась
единым потоком, остановки в ней были недопустимы, неестественны. Вся ее сила
заключалась именно в безостановочности.
Сказав об этом, как об одной из главных особенностей фуги, Бём не счел
возможным прерывать ее течение и сыграл ее с начала до конца. Потом спросил
увлеченно и торжествующе:
- Понятно ли вам?
Ученики молчали - выражение их лиц вполне удовлетворило Бёма.

Глава третья. ИСТОРИЯ ОДНОГО ХОРАЛА

Весной тысяча семьсот четвертого года в городе Арнштадте была построена
новая церковь. Горожане обрадовались этому событию. В Арнштадте не было
никаких развлечений, кроме тех, которые сами жители могли изобрести для
себя, и церковь, до известной степени, заменяла театр.
По воскресеньям в обширном сквере, разбитом перед входом в новую
церковь, было многолюдно и шумно, почти как в дни ярмарки. Здесь, сидя на
широкой скамейке перед началом церковной службы, торговцы, не теряя времени,
обсуждали свои дела. Здесь резвились дети, бегая по песчаной дорожке вокруг
фонтана. Прохаживаясь, судачили кумушки, переговаривались девушки, и, уж
наверное, не одна из них, отстав от подруг и усевшись в тени, рассеянно
перебирала молитвенник, в котором было спрятано зеркальце. Возлюбленный
стоял сзади и ожидал, когда она повернет голову. А она не торопилась, ибо
видела все так ясно, словно у нее были глаза на спине.
Колокол призывно гудел, но это не мешало бродячему шарманщику выводить
свою песенку, в то время как маленький сурок, сидевший у него на плече,
обозревал толпу умными глазами и вертел во все стороны мордочкой. Как будто
знал об указе, преследующем бродячих музыкантов, и ждал минуты, чтобы
гримаской предупредить хозяина о приближении стражников.
А шарманщик пел:
Я знал двух детей королевских, Печаль их была велика. Они полюбили друг
друга, Но их разлучила река.
Старожил Арнштадта, философ Лазиус, грея на солнышке свои кости,
говорил обступившей его молодежи:
- Некоторые отчаявшиеся люди говорят, что тридцатилетняя война до того
опустошила умы и сердца, что в Германии не стало песен. Какое несчастье! Но