"Фаина Марковна Оржеховская. Себастьян Бах " - читать интересную книгу автора

взгляд.
- Моя дочь Маргрета, - сказал ему Бухстехуде. Она снова присела, на
этот раз небрежнее, и отошла к подругам, которые ждали ее на другом конце
стола.
Две служанки вносили и уносили кушанья. Гости заговорили о гамбургском
театре и о последней тамошней знаменитости Рейнгардте Кайзере. Все сошлись
на том, что талант Кайзера оскудевает. Гамбург - единственный город, где
сохранилась немецкая национальная опера, и Кайзер, директор оперы, не в
силах сохранить самобытность немецкого искусства.
- Не талант оскудевает, а мода губит его, - сказал один из гостей. -
Вот увидите, этот Кайзер когда-нибудь свернет себе шею: он человек
безнравственный, лишенный устоев.
- Чужие мелодии прилипчивы, - заметил со вздохом другой гость,-
особенно итальянские. Невольно их перенимаешь!
- В этом я не вижу беды, - сказал Бухстехуде, - итальянская музыка
прекрасна.
- Но нельзя же безрассудно поддаваться чужеземному поветрию, -
отозвался противник Кайзера. - В странное время мы живем. Никакого уважения
к родному, отечественному! Достаточно кому-нибудь исковеркать свое имя на
итальянский лад да состряпать изделие, напоминающее песни Пульчинелло, как
его уже принимают в лучших домах, перед ним открываются двери всех театров.
И золото течет в карманы этих молодчиков. А женщины! О, они готовы по
первому знаку проходимца последовать за ним в преисподнюю, которая,
несомненно, станет его последним убежищем!
Подруги Маргреты возмущенно зашептались, а она сама улыбнулась колючей
улыбкой, отчего ее длинное, острое лицо сделалось еще более неприятным.
- Будем надеяться, что это все не так страшно, - благодушно сказал
Бухстехуде. - Хотя немецкая музыка нынче и в загоне, но не так-то легко
свести на нет усилия трех веков. Я верю в силу нашего духа и в нашу
молодежь. Вот посмотрите, этот юноша прибыл из другого города, чтобы
послушать, как здесь играют на органе. Вы, стало быть, органист, мой друг?
Себастьян кратко сообщил о себе. Бухстехуде сказал:
- В таком случае я буду просить и даже настаивать...- И он указал па
маленький орган, установленный в глубине комнаты.
Себастьян сыграл две хоральные прелюдии. Бухстехуде слушал, склонив
голову. Затем сказал с улыбкой:
- Старая история! Ждешь опасности с одной стороны, а она подстерегает с
другой. В самом деле: я должен бояться итальянствующих композиторов, а тут
приходит юный немецкий мастер и сбивает меня с ног!
Он, разумеется, шутил, и гости именно так поняли его слова. Но, когда
они разошлись, Бухстехуде задержал Себастьяна.
- Вы очень сильны, мой друг, - сказал он, - талант у вас большой. Но вы
хотели бы пополнить свои знания?
- Я надеюсь, что смогу беспрепятственно слушать выступления в
Мариенкирхе... - ответил Себастьян тихим от волнения голосом.
- И там, и здесь, - сказал Бухстехуде с ударением, - приходите, когда
хотите. Кое в чем я смогу вам пригодиться.
Бах ответил:
- Спасибо, господин.
Он не пропускал ни одной "академии" - так назывались концерты, но и