"Прелюдия к очарованию" - читать интересную книгу автора (Мэтер Энн)

Глава девятая

Утром в пятницу Санча проснулась с воспаленным горлом и ужасной головной болью. Спала она в эту ночь очень плохо, что не удивительно, учитывая все обстоятельства. Прямо в халате она с трудом добрела до кухни, чтобы помочь Марии приготовить завтрак. Подруга была явно встревожена видом Санчи.

– Ты сегодня, конечно, не пойдешь на работу и останешься дома? – воскликнула Мария, засыпая кофе в кофеварку. – Ты полночи металась. В чем дело? Ты случаем не больна… или, может быть, какая-то другая причина?

Санча устало присела на краешек высокого стула.

– У меня болит горло, – призналась она неохотно.

– И это, наверное, не все, если быть честным! – сказала Мария с ударением. – Ради Бога, Санча, ведь я уж не такая дура! Прошлым вечером ты встречалась с графом Малатестой?

– Да, – потупилась Санча.

– Что произошло? – внимательно взглянула на подругу Мария. – О Санча, ты ведь не допустила… ты ведь не могла…

– Нет, не допустила! – коротко, почти грубо, отрезала Санча, но потом, несколько смягчившись, добавила: – Хочу вернуться в Англию, Мария, до истечения годичного срока.

– Из-за графа? – удивилась Мария.

– Вероятно, ты права, – ответила Санча после некоторого колебания. – Все бесполезно, Мария. Так дальше продолжаться не может.

– Что значит – так? Что он сделал? – спросила по-настоящему обеспокоенная Мария.

– Он пока мне ничего не сделал, – ответила Санча, водя ногтем по узорам кулинарной доски. – Просто я боюсь того, что он может сделать. Извини, Мария. Я знаю: тебе, вероятно, трудно понять, но мне до сих пор никогда не приходилось сталкиваться с мужчиной, похожим на него.

Мария уперлась ладонями в свои узкие бедра.

– Но, Санча, ты, конечно, в состоянии дать отпор! Из-за одного человека ты можешь погубить всю свою карьеру! Ведь ты делаешь такие успехи. Твой дядя очень тобой доволен. Разве можешь ты бросить все это псу под хвост?

– Не знаю, – покачала головой Санча. – Я просто больше ничего не знаю.

Несколько мгновений Мария пристально смотрела на нее и затем сказала:

– Мне кажется, я знаю, в чем дело. У тебя простуда или грипп, ты, как принято говорить у нас, плохо себя чувствуешь. Придаешь истории с графом слишком большое значение. Тебе нужно отдохнуть, и все. По-настоящему отдохнуть!

– Мне бы твой оптимизм, – печально улыбнулась Санча.

– Во всяком случае, я настаиваю, чтобы ты сегодня не ходила в редакцию, – заявила Мария с легким раздражением. – Ложись опять в постель. Прими аспирин и успокойся. И увидишь… после хорошего сна сразу станет лучше.

В этот момент в кухню, не спеша, вошла Тереза и с любопытством взглянула на Санчу.

– Что здесь происходит? Почему такие скучные?

– Санча прихворнула, – объяснила Мария. – Я только что советовала ей лечь в постель и отдохнуть.

– Хоть мне бы кто-нибудь это посоветовал, – подняла Тереза редкие брови. – Чувствую себя совершенно измочаленной!

– Пожалуйста, Санча, – улыбнулась Мария. – Поверь мне: тебе станет значительно лучше, если сделаешь так, как я тебе говорю.

Санча продолжала колебаться. Было заманчиво снова забраться в постель и забыть все проблемы, которые терзали ее бедные мозги всю ночь до самого утра.

Видя ее нерешительность, Мария потащила Санчу обратно в спальню и подождала, пока та не легла в кровать.

– До ухода я принесу тебе кофе, – пообещала Мария.

– И передам твоему дяде, что тебе немного нездоровится. Хорошо?

– Спасибо, Мария, – ответила Санча, уютно сворачиваясь калачиком под одеялом. Ей было непривычно, что кто-то о ней так заботился, и было приятно принимать эту заботу от Марии.

После ухода девушек на работу в квартире сделалось необычайно тихо, и Санча, несмотря на утомление, не могла уснуть. Промучившись более часа в напрасных попытках погрузиться в избавительное забытье, она сдалась и, надев халат, поднялась с постели. Когда Санча находилась в кухне, приготовляя себе завтрак, у двери раздался звонок.

Мгновенно у нее неистово заколотилось сердце и охватила такая дрожь, что кофе из чашки расплескалось по всему кухонному столу.

Игнорируя звонок, она стояла и ждала, когда непрошеный гость уйдет, но звонок не унимался, и вскоре Санча услышала знакомый голос:

– Санча! Санча! Ты не спишь?

Теснее запахнув халат, она прошла через прихожую и открыла дверь.

– Дядя Эдуардо! – воскликнула Санча. – Что ты здесь делаешь?

Эдуардо Тессиле вошел в квартиру, не спуская пристального взгляда с племянницы.

– Ко мне приходила Мария, – проговорил он. – Сообщила, что ты приболела. Что с тобой?

Санча вспыхнула и небрежно махнула рукой.

– Ничего особенного, дядя. Просто головная боль и першит в горле, – вздохнула она. – Я как раз варила кофе. Выпьешь со мной?

Эдуардо кивнул и затем нетерпеливо схватил ее за плечи.

– Санча, мне нужно знать. Малатеста… коснулся тебя?

С пылающими щеками Санча, освобождаясь, ответила:

– Вовсе не так, как ты думаешь… Я налью кофе.

Эдуардо тяжело вздохнул, расстегнул пиджак и, подойдя к окну, с мрачным видом смотрел на уличное движение, пока не вернулась Санча. Тогда он повернулся и заявил:

– Я отвезу тебя домой.

– Домой? – повторила похолодевшая Санча. – Что ты имеешь в виду?

– Ко мне домой, – торопливо пояснил Эдуардо. – К твоей тете. Ты плохо себя чувствуешь. Твоя тетя знает, как помочь. Там тебе будет лучше, чем здесь.

Передав ему чашку кофе, Санча налила и себе.

– Нет необходимости беспокоиться, – заметила она глухо. – Для твоего сведения, коллапс мне не угрожает.

Быстро разделавшись с первой чашкой, Эдуардо попросил еще.

– Черт возьми, Санча! Скажи мне, по крайней мере, что для тебя лучше. Знаю: я не могу служить тебе достойным примером, но я действительно искренне заинтересован в твоем благополучии.

Санча устало покачала головой.

– Я знаю, – сказала она тихо. – Фактически… фактически я думаю о том, чтобы вернуться в Англию.

– В. Англию? – изумился Эдуарде. – Ты шутишь!

– Нисколько.

– Но… но у меня с тобой связаны грандиозные планы, – провел он ладонью по волосам. – Не предпринимай ничего под влиянием минутного настроения. Сперва обдумай все хорошенько, не спеша.

Санча с удивлением взглянула на дядю.

– А мне думалось: ты согласишься, что мое предложение – это лучшее, что можно сделать в сложившейся ситуации.

– Ты не права, – твердо заявил Эдуардо. – Я не хочу тебя терять. Ты чертовски хороший репортер, и если ты останешься здесь, как я и тетя надеемся, то сделаешь великолепную карьеру. Я намереваюсь назначить тебя старшим сотрудником редакции.

Резким движением Санча поставила чашку на блюдце.

– Ты очень добр, – проговорила она неуверенно, – но я не думаю…

– Элеонора увольняется!

Эти слова вырвались почти помимо воли, и Эдуардо стоял, наблюдая за ее реакцией, на его щеки медленно наползала краска.

– Элеонора увольняется? – недоверчиво повторила Санча, еще до конца не уразумев смысл сказанного. – Но почему?

Эдуардо с усилием провел пальцем между шеей и воротничком рубашки, будто в квартире было слишком душно. Затем, тряхнув головой, он ответил:

– Она нашла кого-то еще. Другого покровителя, если можно так выразиться.

– Ах, вот как, – пробормотала пораженная Санча.

– Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты осталась. – Эдуардо беспокойно задвигался. – Мои мотивы могут показаться тебе чересчур эгоистическими, но ты должна согласиться, с точки зрения перспективы – это великолепная возможность.

– Ты… ты хочешь сказать… я должна занять место Элеоноры? – спросила Санча, не веря ушам своим.

– Со временем, – кивнул Эдуардо. – Не беспокойся. Я прекрасно понимаю: тебе нужно какое-то время, чтобы как следует познакомиться со всеми аспектами твоей новой работы, и я собираюсь перевести в ваш отдел несколько опытных журналистов, которые тебе в этом помогут, но со временем, как я уже сказал, у тебя будет свой отдел и свой помощник.

Санча медленно опустилась на подлокотник кресла.

– Просто не верится, – воскликнула она, зачесывая пальцами пряди волос за уши. – Была уверена, что Элеонора… никогда не уйдет сама.

– И почему же? – заметил Эдуардо, с циничным видом покачивая головой. – Из-за меня? Но я уже говорил тебе раньше: мы ничего не ждали друг от друга и поэтому оба не разочарованы.

– Но даже в таком случае… – вздохнула Санча.

– Но даже в таком случае… абсолютно ничего. Поди, оденься. Собери кое-какие вещи, и я отвезу тебя домой. Ты выглядишь очень усталой, и тебе необходим отдых, о чем мне говорила и Мария. Давай-давай, не отказывайся. Я настаиваю.

Поколебавшись лишь мгновение, Санча, тряхнув головой, отправилась собираться. Но пока она принимала душ, одевалась и причесывалась, она все время думала о том, не заслонил ли блеск будущих продвижений по службе реальные аспекты нынешней ситуации. С точки зрения ее отношений с графом профессиональное положение Санчи почти не имело никакого значения.

Никакие редакционные успехи не прибавят ей той искушенности и изощренности, которые необходимы, чтобы обращаться с ним на равных. Все проблемы по-прежнему существовали, они никуда не делись, а приемлемого решения Санча не видела.

Но в данный момент она просто отодвинула их в сторону. Ее намерение уехать Эдуардо никогда не расценит иначе, как проявление девичьей неуверенности, и не было смысла часами спорить с ним о чем-то, в чем она сама пока еще толком не разобралась.

Тетя Элизабет встретила их с тревогой, когда они подъехали в тот день незадолго до обеда.

– Что случилось? – воскликнула она, пытливо вглядываясь в их лица и стараясь угадать: почему они прибыли в столь необычное время.

Эдуардо наклонился и поцеловал ее в щеку.

– Не беспокойся, Элизабет, – сказал он с легким укором. – Санче немного нездоровится, и больше ничего. Думаю: жаркая и влажная погода последних дней утомила ее. Как ты полагаешь, Санча?

Санча, игнорируя пульсирующую боль в висках, сумела улыбнуться.

– Я скоро поправлюсь, – сказала она. – Лишь позвольте мне некоторое время отдохнуть.

Элизабет захлопотала вокруг племянницы подобно наседке, стала настаивать, чтобы Санча немедленно легла в кровать и не вставала весь день.

Санча с готовностью согласилась. Постель казалась ей сейчас самым желанным местом. И подействовал ли переезд из Венеции в дом Тессиле или все-таки усталость взяла свое, но не успела Санча добраться до кровати, как моментально крепко уснула и проспала почти до самого вечера.

Утром в субботу все выглядело уже не так мрачно, и ее самокопание предшествующего дня представлялось ненужным и банальным. Не стоило предполагать худшее, если это худшее, возможно, вовсе не произойдет. А поскольку горло Санчу тоже больше не беспокоило, то она провела этот день, как обычно, загорая на веранде и время от времени погружаясь в прозрачную прохладу озера.

Тетю и дядю в субботний вечер пригласили друзья на ужин, и, хотя они уговаривали Санчу поехать с ними, она вежливо отказалась и не пожалела, так как незадолго до их отъезда на виллу Тессиле пожаловал Антонио. По его словам, он не мог явиться раньше, поскольку его родители принимали гостей, и ему следовало присутствовать, но теперь на весь вечер он освободился, и они могли вдвоем отправиться куда-нибудь поужинать и потанцевать. Санча обрадовалась его компании, но отказалась покидать виллу.

– Мы можем поужинать здесь, – заявила она, вопросительно посмотрев на тетю. – Не правда ли?

– Ну, в холодильнике есть холодный цыпленок и салат, если вас это устроит. Достаточно фруктов и сыр на десерт. Ты согласен с таким меню, Антонио?

– Очень любезно с вашей стороны позволить мне остаться, – поспешил заверить Антонио, и Эдуардо, направляясь к машине, обменялся с Санчей веселым взглядом.

Было приятно сидеть прохладным вечером на освещенной веранде и без всяких церемоний брать еду с тарелок, расставленных Санчей на кофейном столике. К ужину имелось также белое вино, крепкий кофе и ликеры, и Санча наслаждалась почти полным покоем, когда воцарившееся между молодыми людьми молчание нарушил рев мощного автомобильного мотора.

Машина остановилась у главного входа, и вскоре до них донесся звук дверного звонка.

– Черт побери! – проговорила Санча, неохотно вставая. – Интересно, кого это принесло?

– Хотите, чтобы я узнал? – в свою очередь, поднялся Антонио.

– Нет, нет, я сама, – ответила Санча и, поджав губы, быстро оглядела свой длинный вельветовый халат, желая убедиться, что она выглядит вполне респектабельно. Затем она скорым шагом прошла через стеклянную двустворчатую дверь в прихожую.

Распахивая входную дверь, она приготовилась встретить какого-то случайного посетителя, и в то же мгновение лицо ее заметно побледнело. На пороге стоял граф Малатеста в темно-сером костюме и белой рубашке, которая еще больше оттеняла смуглый цвет его кожи.

Какой-то момент они молча взирали друг на друга, потом он шагнул через порог, и ей пришлось отступить, чтобы избежать столкновения. Взяв дверную ручку из ослабевших пальчиков Санчи, он плотно притворил дверь.

Проделав эту операцию, граф ладонями сжал девичью талию, но она стояла, дрожа, прислонившись к стене.

– Почему ты не приехала к Марчелло вместе с тетей и дядей? – спросил он резко жестким и хриплым голосом.

– Мне было не легко найти благовидный предлог, чтобы уйти с ужина!

– Зачем вы здесь? – повернула лицо в сторону Санча.

– Мне кажется, вам должно было стать ясно, что нам больше не о чем говорить друг с другом!

– Мне совсем не ясно… – начал граф сурово, но тут послышался голос Антонио.

– Санча! Санча! Кто там?

Граф яростно выругался и отпустил Санчу в тот самый миг, когда в прихожей появился Антонио. Довольно медленно Санча двинулась к нему и увидела, как он буквально задохнулся от удивления, узнав посетителя.

– Граф Малатеста! – изумился он. – Добрый вечер, синьор!

Граф не обратил на Антонио ни малейшего внимания.

– Мне нужно поговорить с тобой, Санча, – сказал он, и вновь Санчу поразил охрипший вдруг голос.

Миновав Антонио, она прошла в просторную гостиную, ярко освещенную торшерами довольно экзотической конструкции. Замешкавшись лишь на какую-то секунду, Антонио тоже проследовал в комнату, а граф задержался в дверях, мускул на щеке заметно подергивался.

– Повторяю… Мне нужно поговорить с тобой, Санча. Наедине! – заявил он строго.

– Боюсь, что это сейчас невозможно, синьор, – ответила она, нарочито формально взглянув на Антонио. – Как вы видите, у меня гость…

– Черт возьми, Санча. Мне наплевать, если у тебя целая дюжина гостей! – Лицо графа сделалось жестким и выражало пренебрежение.

– Пожалуйста. – Санча провела языком по пересохшим губам. – Уверена, все, что вы хотите сказать, может быть сказано в присутствии синьора Фуччи.

Санча коснулась руки Антонио, и этот жест заставил обоих мужчин с напряженным вниманием посмотреть на девушку. Однако самообладание графа достигло предела.

– Предупреждаю тебя, Санча… – начал он, но Антонио мужественно прервал его.

– Синьор, вы явились в дом дяди синьорины Форрест без приглашения, и я не могу позволить вам угрожать синьорине Форрест…

– Перестань! Молчать! – закричал граф на юношу. – Когда мне понадобится знать ваше мнение, синьор, я спрошу о нем! Между мной и Санчей – дело сугубо личного характера.

– Вы ошибаетесь, синьор, – резко возразил Антонио. – Пока я здесь и пока синьорина Форрест мне позволит, я буду отстаивать ее интересы…

Войдя в гостиную, граф Малатеста приблизился к Антонио, который невольно слегка поджался, встретив бешеный взгляд графа.

– Я ужасно нетерпелив даже при более благоприятном стечении обстоятельств, синьор, – проговорил граф таким неприятным голосом, которого Санче еще не доводилось слышать, но затем он оборвал свою тираду и, отвернувшись, натужно закашлял. Когда граф принял прежнюю позу, его глаза угрожающе сверкали. – Прошу вас, синьор, оставить нас. Пожалуйста, не вмешивайтесь в то, о чем не имеете абсолютно никакого представления!

Антонио взглянул на Санчу, и она вялым движением головы указала ему на дверь. Граф явно находился в опасном состоянии духа, и не было нужды впутывать ничего не подозревающего Антонио в их дела.

– Вам, Антонио, лучше уйти, – сказала она устало. – Мне жаль, но ничего не поделаешь.

– Я останусь, если вы хотите… – начал он.

– Вон!

Терпение графа, очевидно, лопнуло, и Антонио, коротко оглянувшись, поспешно вышел из гостиной. Они молча стояли, пока не захлопнулась входная дверь, и тогда Санча взорвалась.

– Как вы смеете! – крикнула она яростно. – Как вы смеете врываться в дом и вести себя подобно… подобно дикарю!

Граф, отвернувшись, вновь закашлял, и Санча поняла причину его хрипоты. Он, безусловно, был болен, и на какую-то секунду сердце девушки сжалось от жалости, но когда граф опять повернулся к ней лицом, и Санча увидела свирепую складку около рта, это чувство улетучилось.

– Я пришел сюда с единственным намерением: поговорить с тобой, – отрезал граф. – А не с этим слабоумным идиотом, которого ты угощала и развлекала!

– Антонио не слабоумный и не идиот! – вскричала Санча, задыхаясь. – И он, по крайней мере, ведет себя как вполне цивилизованный человек!

– А я – нет?

– Нет. – Санча нервно дернула себя за прядь волос.

– Вы ведете себя, как… как…

– Животное? – подсказал зло граф.

– Вовсе нет, – возразила дрожащим голосом Санча. – У животных есть хоть какие-то моральные законы, а у вас их вообще нет.

– Санча, ты не ведаешь, что говоришь!

– Я очень хорошо знаю! Вы не можете ожидать от меня ничего другого после того, что… что произошло!

– А что произошло? – спросил граф холодно.

– Не собираюсь копаться во всех этих грязных подробностях, – заявила сердито Санча. – Вы, конечно же, не можете рассчитывать, что после всего случившегося я примчусь обратно за повторением!

– Я надеялся, что ты отреагируешь, как вполне взрослая женщина! – ответил граф, сверкая глазами. – Ты же ведешь себя на манер ребенка, неожиданно обнаружившего, что никакого Деда Мороза не существует!

Губы у Санчи заметно дрожали.

– В чем вы пытаетесь меня убедить? Найти логическое объяснение своему поведению? Ваше самолюбие было бы удовлетворено, если бы вам удалось найти смягчающие вину обстоятельства?

– Санча! – перебил граф свирепо. – Ради Бога, дай возможность объяснить…

– Объяснить? Что еще нужно объяснять?

Санча ощущала во всем теле слабость, ибо знала: обними он ее, и она, несмотря ни на что, не сможет противостоять ему. Прижав ладони к ушам, она вновь крикнула:

– Что вы хотите объяснить? Собираетесь рассказать мне, почему Янина разрешает вам так с ней обращаться? Или ваше мужское обаяние настолько сильно, что она готова снести любые унижения, лишь бы не лишаться удовольствия, которое ей, очевидно, доставляет интимная связь с вами? Разве ей не наплевать?..

– Ради Бога, Санча, уймись! – Граф потряс девушку за плечи. – Послушай меня!

– Не хочу тебя слушать! – выдохнула она, дико взглянув на графа. – Достаточно наслушалась, мне довольно. Забавно, не правда ли? Напишите еще одну книгу, граф Малатеста, под названием «Любовные похождения современного графа».

И Санча стала истерически смеяться. А когда ладонь графа больно ударила ее по щеке, девушка повалилась на пол, сотрясаемая судорожными рыданиями.

Ругая себя на чем свет стоит, граф присел рядом с ней на корточки и неожиданно нежными пальцами приподнял ее подбородок.

– Санча, – пробормотал он прерывающимся голосом. – Санча, разве ты не знаешь…

Внезапно послышался шум резко притормозившей машины, затем захлопали в доме двери, и, прежде чем Санча успела сообразить, что случилось, в комнату влетел Эдуардо, следом за ним – Элизабет.

Дядя сердито смотрел на открывшуюся ему сцену: сперва на белое, залитое слезами лицо племянницы, потом на графа, со страдальческим видом неловко поднимающегося на ноги.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросил он грозно. – Граф Малатеста! Требую объяснения!

Граф застегнул пуговицы своего темно-серого пиджака, скрывая собственные чувства за длинными густыми ресницами.

– Разумеется, я приношу свои извинения, синьор, – произнес он ровным, ничего не выражающим голосом. – Однако боюсь: ни одно из моих объяснений не удовлетворит вас.

Ошеломленный Эдуардо, глядя на встающую с трудом Санчу, с угрозой проговорил:

– Послушайте, так просто вам не отделаться! Что здесь было? Почему вы в доме? Полчаса назад вы находились у Марчелло!

– О, дядя, прошу тебя. – Санча прижала ладони к вискам. – Ничего не произошло. Ничего, имеющего какое-то значение, то есть. – Она взглянула на графа, сдерживая поднимавшееся в душе страстное желание простить ему все. – Как я поняла, граф Малатеста уже собирался уйти.

Граф посмотрел на Санчу долгим внимательным взглядом, но вот к горлу опять подступил мучивший его кашель, и он направился к двери, тряся головой и надсадно кашляя.

Сделав шаг вперед, Эдуардо, вероятно, намеревался что-то сказать, но Элизабет положила ладонь ему на руку и многозначительно покачала головой.

Эдуардо сдержался, и граф, который к тому времени уже полностью овладел собою, повернулся и проговорил:

– Раз ваша племянница гонит меня, я уйду. Сожалею, что явился к вам без приглашения!

С этими словами он пересек прихожую и вышел, громко хлопнув дверью.

Санча стояла, не шевелясь, а Элизабет, швырнув дамскую сумочку на стол, весело объявила:

– Пойду сварю кофе.

Эдуардо кивнул в знак согласия, и Санча попыталась собраться с силами, чтобы выдержать неизбежный разговор с дядей. Когда они остались одни, Эдуардо сердито воскликнул:

– Ради всего святого, Санча, что между вами произошло?

– Ни… Ничего, – ответила она, сжимая кулаки. – Решали личные вопросы, вот и все.

– Личные вопросы! – запротестовал Эдуардо. – Санча, разве я не заслуживаю твоего доверия? Когда я обнаружил, что Малатеста уехал от Марчелло, я сообщил твоей тете, и мы помчались сюда. Я не сомневался, что застану его здесь, в доме. Нужно ли тебе потворствовать ему таким образом?

– Потворствовать ему? – Санча сжала губы, чувствуя приближение нового припадка истерии. – Я не потворствую ему ни в чем, дядя. Но… но я действительно его люблю, если хочешь знать правду.

– Ты любишь его? – ужаснулся Эдуардо.

– Да, – провела Санча ладонью по волосам. – Но он этого не знает и, возможно, никогда не узнает… – Санча вздохнула. – Он скоро собирается жениться. На Янине Румиен.

– И тем не менее не может оставить тебя в покое! – Эдуарде поднял глаза к небу. – Боже мой, Санча, ты хоть немножко даешь себе отчет, что может с тобой случиться?

– Конечно, даю, – потупилась Санча. – Именно поэтому я размышляю о возвращении в Англию. Я не в состоянии довольствоваться жизнью, которую ведет Элеонора… – Она замолчала, поскольку в комнату вернулась тетя.

Огромным усилием воли Санче удалось изобразить на лице улыбку.

– Я не буду пить кофе, – сказала она. – Слишком устала. Пойду лягу в постель.

– Как хочешь, дитя мое, – ответила Элизабет, взглянув на племянницу с беспокойством. – Проводить тебя в спальню?

– Нет… нет, спасибо! – покачала Санча головой. – Со мной все в порядке. Спокойной ночи.

Эдуарде коротко кивнул и отвернулся, и Санча отправилась в свою комнату. Она понимала, что своим неразумным поведением разочаровала дядю, но ничего изменить уже нельзя. Ей с самого начала было ясно: для нее граф Чезаре Альберто Вентуро ди Малатеста – чистый динамит…