"Хосе Ортега-и-Гассет. Адам в раю" - читать интересную книгу автора

Для картин Сулоаги характерно, что стоит нам только начать спорить о
них, как мы неизбежно приходим к вопросу: "А такова ли Испания на самом
деле?" Следовательно, речь идет уже не о живописи,- нас не интересует, в
жестах или в мимике персонажей полнее воплотилась действительность. Эта
проблема пластического реализма отброшена, как мешок, из которого вытряхнули
целую россыпь золотых. Нет более несомненного доказательства, что Сулоага не
заканчивается там, где кончается его живопись; его личность не укладывается
целиком в его ремесло. Выходя за границы своего metier[3], Сулоага стремится
обрести нечто, что трансцендентно по отношению к линиям и краскам, нечто, о
реальности чего мы и спорим. Обратите внимание: первое, с чем мы
сталкиваемся,- это мазки на холсте, складывающиеся в картину внешнего мира;
этот, первый план картины еще не творчество, это копирование. Но за ним
брезжит внутренняя жизнь картины: над цветовой поверхностью как бы зыблется
целый мир идеальных смыслов, пропитывающих каждый отдельный мазок; эта
скрытая энергия картины не привносится извне, она зарождается в картине,
только в ней живет; она и есть картина.
Таким образом, художники делятся на тех, кто изображает вещный мир, и
тех, кто, отталкиваясь от вещности, творит картины. То, что составляет этот,
второй план, то есть саму по себе картину, есть нечто чисто виртуальное:
картина отображает некую вещность; все, что в ней заключено помимо, уже не
вещь, а некое неразложимое и, бесспорно, ирреальное смысловое целое,
которому нет прямых соответствий в природе. Картина - это смысловая связь
живописных элементов. Возможно, наше определение покажется чересчур путаным
и невнятным. Ведь живописные элементы мы тем или иным способом можем извлечь
из так называемой действительности, копируя ее; но эта связь - откуда она? И
что она? Цвет? Линия? Но и цвет и линия вещны; связь - нет.
Но что же такое вещь? Вещь - это часть вселенной, в которой нет ничего
абсолютно обособленного, застывшего, не имеющего подобий. Каждая вещь
является частью другой, большей, соотносится с другими вещами, существует
лишь благодаря тому, что со всех сторон ограничена ими. Каждая вещь есть
отношение между другими вещами. Следовательно, правильно изобразить вещь не
значит, как мы полагали раньше, попросту скопировать ее; для этого
необходимо предварительно вывести формулу ее отношения к другим вещам, то
есть установить ее значимость, ценность.
Доказательство того, что вещи не более чем значимости, очевидно:
возьмите любую вещь, рассмотрите ее в разных оценочных системах, и вместо
одной вещи вы получите несколько совершенно разных. Подумайте, что значит
земля для крестьянина и для астронома: крестьянин попирает охристое тело
планеты и ковыряется в нем своим плугом; земля для него - это проселок,
вспаханное поле, урожай. Астроному нужно точно определить, какое место среди
прочих звезд в бездне мыслимого пространства занимает земной шар в данный
момент; требование точности заставляет его прибегнуть к математическим
абстракциям, использовать законы небесной механики. Подобных примеров -
бесчисленное множество.
Поэтому единой и неизменной действительности, по которой можно сверять
произведения искусства, не существует; действительностей столько же, сколько
точек зрения. Точка зрения определяет ракурс. Есть повседневная
действительность, основанная на расплывчатых, условных, приблизительных
отношениях, удовлетворяющих обыденные нужды. Есть действительность научная,
точность отношений внутри которой обусловлена требованием точности. Видеть,