"Ганс-Йозеф Ортайль. Ночь Дон Жуана " - читать интересную книгу автора

который во все вмешивался, и поднимать всем настроение. А здесь, в номере,
Констанция встречала его упреками. Неудивительно, ведь она несколько иначе
представляла себе жизнь в Праге. Вон там, на столе, лежали визитные карточки
посетителей, приходивших утром. Констанция была вынуждена слушать их
болтовню, нудные истории об их семьях, погоде, собаках и представлениях с
участием дрессированных блох. Кошмар, если кому-то придется все это
выслушать! Нет, он не смог бы пережить подобное. В таких случаях он просто
говорил:
- О Господи, уже четыре часа (пять, десять)? У меня же назначена
встреча! - и тут же стремительно покидал комнату. Его действительно всегда
кто-то ждал. Ему казалось, что весь мир чего-то ждет от него. Великое,
томительное ожидание, которое могла удовлетворить только музыка. При первых
же аккордах оно исчезало, как исчезают хронические боли мочевого пузыря
после долгожданного лечения!
Он не мог сменить обстановку, поболтать с кем-нибудь - ему нужно было
время, чтобы творить! Премьеру новой оперы давно перенесли, что само по себе
было неприятно. Но как он мог здесь работать? В этом гостиничном номере, под
пристальным взглядом своей жены, в то время как поклонники стояли под его
окнами, ожидая, не выглянет ли он из окна, не зазвучат ли отрывки новой
оперы? Пражские музыканты - одни из лучших в мире. Стоило какому-нибудь
альтисту услышать мелодию, как он без особого труда запоминал каждую ноту!
Нужно быть очень осторожным, чтобы никто не узнал его замысел раньше
времени. Моцарт приказал оркестру и певцам хранить мелодию в тайне. Однако
эта предосторожность была излишней: вряд ли кто-то Из них был заинтересован
в том, чтобы музыка стала известна еще до премьеры и потеряла всю прелесть
новизны.
Здесь невозможно было творить. Его бы подслушивали, а кроме того, ему
не хватало бы тишины. Доносились крики торговцев, да и вообще было шумно.
Стоило ему записать пару аккордов, как тут же перед дверью оказывался да
Понте, живший напротив, и злился из-за того, что не каждая нота
гармонировала с его текстом! Дон Джован-ни... До, до, до - постоянное до, в
висках начинало стучать: до-до-до... Порой Моцарту даже среди ночи слышалось
это до, словно увещевало его все-таки взяться за музыку и дописать оперу...
Как только в комнату вошла Констанция, он соскочил с дивана и подошел к
столу, чтобы сесть напротив. На обед подали фазана с овощами и бокал
красного вина. Констанция тем временем рассказывала, кто приходил утром.
Чаще всего она начинала со знати, затем переходила к да Понте: он помахал
ей, когда она выглянула из окна. Только после этого речь заходила о более
важных вещах - о настоящих новостях. Конечно, как всегда, утром заходила
Йозефа Душек, чтобы узнать, как у них дела, и немного развлечь Констанцию.
Йозефа сделала довольно заманчивое предложение - пригласила его в свой домик
за городом, среди виноградников. Там никто не отвлекал бы Моцарта.
Поклонники туда не доберутся, и кроме нее, Йозефы - старой подруги семьи и
великой певицы, никого не будет. Она-то и станет охранять его покой в этой
Богом забытой глуши. Они не возьмут с собой даже ее мужа Франца. В конце
концов, Франц загружен уроками игры на клавесине, которые он давал своим
ученикам в городе.
Однажды Йозефа, Франц, Констанция и Моцарт уже ездили к виноградникам,
чтобы осмотреть местность. Здесь, над великолепием пейзажа, царила
невероятная тишина, и Констанция вдруг стала молчаливой, а Франц и вовсе