"Сибирская Рапсодия" - читать интересную книгу автора (Скоробогатов Андрей Валерьевич)

7. Инопланетяне

— Такое сегодня, мужики, на работе было! — сказал пьяным голосом Вова.

До этого все трое пили молча. Остались четыре бутылки из пятнадцати.

— Мне-то что ты рассказываешь, я ж сегодня был… — сказал Василич. — Вон, ему говори.

Вова повернулся к Тихону:

— С утра мы… двор от мутантов всей станцией прибирали, а к обеду пришли к нам эти… в фуражках. Говорят, из лагеря они, и спрашивают, не видали нигде десять заключенных и майора ихнего с пистолетом?

Тихон смутно помнил, что вчера действительно приходил кто-то из лагеря, но все вчерашние воспоминания затмила новость об интуристах, и поэтому он спросил:

— А… и куда они делись?

— А мне откуда знать? — ответил вопросом на вопрос Вова. — Я их вчера вообще не видел. Это ты их к блоку реакторному водил.

Василич грохнул очередной допитой бутылкой об стол и, отстранив Вову, сказал Тихону:

— Не, ты, это, не бойся. Ты тут не при чем, они сами виноваты. Мутанты в подвалах шум с выстрелами услышали, подумали, расстреливать начинают, вот и взбунтовались. А эти, в фуражках, говорят сегодня, что зря мы мутантов расстреливали. Они, говорят, тоже люди, хоть и в подвалах сидят. Жалеть их надо, говорят, не виноваты они, что радиация.

— Мужиков простых они расстреливают, а мутантов им видите ли жалко, — добавил Вова.

— Ну вот и дожалелись! — сказал Тихон сурово. — Съели мутанты майора ихнего, и заключенных тоже.

— Да нет же, говорю! — рявкнул Василич. — Вот, скажем, если бы и съели — тогда бы фуражку-то оставили! И шинель тоже, так ведь?

— Съели бы, — возразил Тихон. — С голодухи все можно, даже шерстяное.

— А пистолет металлический? — вмешался Вова. — Тоже, скажешь, проглотили? Нет, тут точно мутанты не при чем. Зэки с майором в реактор упали, и сварились там заживо!

Василич покачал головой и погрозил пальцем:

— Нет, это ты неправду говорить. Инопланетяне их под шумок забрали, для опытов! Точно, на энело увезли! Федор Степаныч так сказал, Иваныч наш тоже так думает.

Тихон нахмурился.

— Так говорили же, что про инопланетян Никанор придумал спьяну? Не прилетал никто, говорят.

Вова кивнул, и взял следующую бутылку.

— Вот-вот, и я говорю, не прилетал. Придумали они все. Пить не умеют.

Лицо у Василича стало еще краснее от злости, а Тихону подумалось, что сейчас они подерутся. Драки ему не хотелось, и он сказал, поднимаясь:

— До ветру схожу.

— Я тебе сейчас кулачком-то по роже и настучу! — рявкнул Василич на Вову, резко поднимаясь со стула. Концовку тирады Тихон не услышал, потому что вышел из избы.

Дорожка к туалету была заметена снегом, а лыжи одевать не хотелось, поэтому мужик решил идти через сугробы как был, в валенках. На третьем шаге его резко качнуло в сторону, и он упал на спину. Тихон некоторое время смотрел на ночное небо — оно было безоблачным, звезды светили ярко, складываясь в завораживающие геометрические фигуры. Внезапно потянуло на философию, и подумалось, что у звезд тоже есть свои начальники и подчиненные, заключенные и майоры — надсмотрщики. Как же они без шапок и ружей там, в ледяной прохладе космоса, висят? Светят, еще, зачем-то, и какая польза от света этого? Солнце светит — так хоть день от ночи отличить можно, если не зима, а тут — никакой пользы. Говорят, правда, ракеты наводить по звездам научились — и то славно, но тоже вон — посадят нечаянно медведя без шапки за красную кнопку, как тогда, а потом — звезды, не звезды, все равно Восточное Самоа не вернуть…

Тут Тихон вспомнил про физиологическую потребность и хотел уже подняться и продолжить нелегкий путь к туалету, как вдруг его внимание привлекла одна большая звезда. С самого начала она показалась мужику неприлично крупной на фоне более мелких светящихся точек, а тут она и вовсе начала двигаться из стороны в сторону, как огонек у папиросы, и при этом неуклонно расти в размерах. Неужели это…

«Ну нафиг… — подумал мгновенно протрезвевший Тихон, отчаянно пытаясь подняться. — Я же не как Никанор — пить умею, вроде бы… Что ж они, и мне кажутся?»

Тем временем точка окончательно превратилась в светящийся диск, энело летело на мужика прямо сверху, иногда отклоняясь от маршрута и кружась. Когда до земли оставалось каких-нибудь сто-сто пятьдесят метров, диск замедлил движение и выпустил лучи.

Тихон уже перестал пытаться встать, он просто неподвижно лежал в сугробе с широко открытыми глазами. Лучи прошлись прямо по лицу, стало страшно, и мужик заорал, но энело медленно поплыло влево, в сторону улицы. Через несколько секунд Тихон услышал медвежий рев, и увидел, как к светящемуся диску по воздуху поднимается большой бурый медведь. Он, по-видимому, просто гулял по улице, и инопланетяне забрали беднягу для опытов, подумалось Тихону, и мужик снова закричал, испугавшись, что следующим заберут его.

Скрипнула дверца избы, и послышался хруст снега под валенками. Светящийся диск с медведем, как будто бы заметив появление людей, в одно мгновение пропал.

— О, смотри, лежит. Упал, — сказал голос Вовы. — Я всегда говорил, здоровье у него слабое, не местный он. Пить не умеет.

Тихон терпеть не мог, когда ему напоминали, что он не местный — ведь в душе он был настоящим, суровым сибиряком, хоть и нашли его на вокзале. Тем более он не любил, когда ему говорили, что он не умеет пить. Но сейчас было не до обид — надо было придумать, зачем он кричал и почему до сих пор лежит в сугробе. Мужики подошли и начали поднимать коллегу.

— Ты, Вова, держи его за правую руку, а я за левую держать буду, — сказал Василич, наклонившись над Тихоном. Все лицо у Василича было в синяках. — Что ж ты кричал? Что случилось-то?

— Медведь. А я без ружья.

— Не верим, — сказал Вова, ставя Тихона на ноги. — Ни разу не помню, чтобы ты медведя пугался, ты ж не нефтяник какой-нибудь. Помнишь Аркадича? Он вообще говорил, что любой нормальный сибиряк медведя может голыми руками завалить… До туалета проводить тебя?

— Да не… не надо уже. Пойду я домой, мужики, уши вы мне вылечили, спасибо вам за это, а мне еще работу одну доделать надо.

— Темнишь ты, Тихон, — сказал с укором Василич. — Уж не энело ли видел?

— Нет, нет, не видел я его! — нахмурился сибиряк. — Я пить умею, не то что некоторые.