"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - оверлорд (fb2) ("Ричард Длинные Руки" #14)" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)Глава 8В покоях после его исчезновения стало мрачно, я прошелся вдоль стен и добавил масла в светильники. Слабый оранжевый свет с трудом разгонял тьму и сумрак. Из нижнего зала доносится привычный довольный рев двух десятков мужских голосов, на мой этаж поднимаются одуряющие запахи жареного мяса и пахучих листьев, в которых готовят ягнят и целых баранов. Я смутно подивился, как это могут вот так целую зиму. Потом вспомнил, что некоторые ухитряются всю жизнь на диване, не выпуская телевизионного пульта, и все нормально, все по-мужски. Пока еще продолжался обед, плавно переходящий в ужин, я спустился в зал, пообщался, вскользь обронил, что изволю малость освежиться морозным воздухом, взглянуть на земли в снегу. Может быть, успею погонять какую-нибудь зверюшку. Растер обрадованно заорал, что давно пора, он пойдет со мной. Митчел и другие рыцари поддержали идею довольным ревом. Даже Альбрехт кивнул, что да, охота - хорошее дело, но взгляд темных глаз был вопрошающим. – Обязательно, - заверил я. - Обязательно поохотимся!.. Заодно проверим, вмерзли в лед болотные чудища или все еще барахтаются?.. Но не в этот раз. Растер спросил озадаченно: – Это как? – В другой раз, - объяснил я. - Сперва съезжу на разведку. Макс спросил удивленно: – Зимой? – Как-то получилось, - объяснил я, - что зимой еще не охотился. Столько дел, столько дел… В глазах Растера сперва я читал недоумение, как это дожить до таких лет - и без охоты, пусть даже зимой, потом враз на лице отразилось глубокое уважение. Ага, это значит, я так воевал, так воевал и еще раз воевал даже зимой, что было не до охоты. Барон Альбрехт сказал громко: – У сэра Ричарда конь пройдет по любому снегу, а мы завязнем. Лучше пусть сэр Ричард сперва осмотрит… охотничьи места, а мы с ним потом на готовенькое! На него гневно зашикали, как это сюзерен будет, как простой загонщик, искать хорошие места для охоты своей свиты, но Альбрехт невозмутимо молчал, а я вскинул руки. – Тихо, тихо!.. Барон Альбрехт прав. Мой конь пройдет везде, а для охоты подберу место посвободнее от снега… Растер пошел за мной в кладовую, где вытаращил глаза, когда я перебирал одежду и большую часть отверг, оделся тепло, но особенно тщательно перетряхнул плащи, отдавая предпочтение самым длинным. Он так и не понял, по какому принципу я выбрал темный плащ из медвежьих шкур: тяжелый, с длинным ворсом, мрачного цвета, настоящая шуба, даже шубища, в котором не то что охотиться, поворачиваться тяжело. – Сэр Ричард, - сказал он вдогонку, - какого зверя надеетесь отыскать в такое время? – Крупного, - заверил я. – Медведи спят, - сообщил он, - это на случай, если вы не знали. – Правда? - удивился я. - Ну, что-нить найду… может быть. Он вздохнул: – Да, найдете. Или вас найдут. Середина двора от снега очищена до самых каменных плит, зато под стенами целые горы. Впрочем, для Зайчика любой снег не помеха. Он вышел из конюшни шагом, я послал к воротам рысью, снег вскипает по обе стороны, как белоснежное молоко. Воздух холодный, но ветра нет, небо ясное. Когда замок отдалился, я поплотнее закутался в плащ, нахлобучив капюшон и подобрав ноги. – Теперь быстро!.. - сказал я почему-то шепотом. - В Фоссано. Зайчик тут же сделал первый мощный прыжок. Я поспешно припал к его шее и зарылся в гриву. Встречный ревущий ветер дергал и злобно выл над головой всю дорогу. Четверть часа прошли терпимо, затем лютый холод начал пробиваться и через толстый плащ. Я рискнул чуть приподнять голову и взглянуть на стремительно летящий навстречу мир, но в глаза нещадно блистал ослепляющий на солнце снег. Ровное снежное поле на месте непроходимых болот, в двух местах ветер сдул снег, обнажив желто-серый лед с вмерзшими в него хрупкими, как тонкие льдинки, стеблями болотных трав. Мне даже почудилось вмерзшее в толщу льда огромное чудовище, но при скорости Зайчика не разглядеть: даже стука копыт не слышно, только нечто вроде шелеста… Мир пуст, за все время не встретил ни человека, ни зверя: глубокий снег одних запирает в домах, других в норах. Дорога вела через пустынное вечернее поле, впереди тусклый закат, по сторонам низкие голые холмы, снег сдуло в низины. Солнце уже село, закат не столько горит, сколько догорает. – Ого, - сказал я с тревогой, - Заичушенька, давай прямо к воротам Вексена! Он рванулся, я сам едва не пропустил момент, когда на горизонте показались покрытые инеем красные в лучах заката каменные стены. Остановив Зайчика, с трудом пошевелился. Раздался сухой треск, посыпались хрустальные льдинки настывшего слоя льда. Зайчик отряхивался, как пес, выбравшийся на берег из озера. Ледышки и комья снега разлетелись, как брызги воды, но я пощупал его бок и ощутил горячее от долгого бега тело, похожее на жарко натопленную деревенскую печь. Городская стена еще краснеет, но уже поднялась над нею молодая луна, бледная и болезненная, словно озябшая, ее безжизненный свет быстро вытесняет последние краски дня. Я перевел дыхание и сказал с облегчением: – А теперь галопом… но не слишком, к воротам! Подо мной дернулось, как ускользающая из-под ног платформа, но я в рыцарском седле как влитой, подпирает и поясницу. Ворота стремительно приблизились, вблизи Зайчик в самом деле сбавил бег до среднеконского, стражи вытаращили глаза. – Привет, ребята!.. - сказал я и помахал рукой. - Успел я до большого снега? Бог меня любит… Перед воротами дворца Барбароссы расхаживают взад-вперед, согреваясь, крупные мужчины, похожие больше на купцов, чем на стражников: теплая одежда на теле, сверху - доспехи, а поверх доспехов еще и плащи, укрывая железо от забивающегося во все щели и сочленения снега. – Привет, - сказал я им, - ветреная погодка? На меня смотрели настороженно, острия длинных копий направлены в мою сторону: самое надежное оружие против всадника. Один после короткого замешательства изумленно вскрикнул: – Да это сэр Ричард! – Молодец, - сказал я поощрительно и метнул ему серебряную монету. - Героев надо знать в лицо! Он ловко поймал монету, лицо расплылось в улыбке. Из караулки вышел рыцарь, лицо красное от студеного ветра, благородные не прячутся от непогоды, как простой люд, гордость не позволяет, посмотрел на меня остро. – Сэр Ричард? - спросил он с сомнением. Я бросил ему поводья в лицо. – Позаботьтесь о моей лошадке. Он инстинктивно поймал, я легко спрыгнул, успев заметить, как искривилось его лицо сперва в злости, затем приняло выражение почтения и понимания ситуации. Явился лорд, имеет право даже высокородного рыцаря заставить позаботиться о его боевом коне. Это не крестьянская лошадь, нет ничего постыдного услужить высокочтимому лорду. Я взбежал по обледенелым ступенькам. Стражи, видевшие инцидент с караульным офицером, почтительно распахнули передо мной дверь. Я оглянулся, указал на блестящие под луной мраморные ступеньки. – Если лень сколоть лед, хоть песочком посыпьте! – Будет сделано, ваша светлость, - ответил один из стражей. Я бодро взбежал по покрытым льдом ступенькам, двери передо мной угодливо распахнули. В прихожей я с наслаждением сбросил в руки лакеям тяжеленную и покрытую снегом и сосульками шубу. Из дальнего зала доносится музыка, я вытер платком мокрое лицо, старшие слуги, почтительно кланяясь, повели меня в нагретый воздух, в аромат человеческого тепла, женских тел, а сбоку коварно коснулась ноздрей струя запахов жареного мяса, печеной рыбы, горячей каши… Пока я изгонял холод из тела за столом, отогревая ладони о серебряный кубок с горячим грогом… или чем-то вроде глинтвейна, весть о моем прибытии торопливо катилась по дворцу. В дверях то и дело показывались морды, но исчезали, едва я поднимал на них тяжелый взгляд. По пищеводу процарапался вниз горячий ком, я удержался, чтобы не закашляться, грозно проревел: – И долго буду ждать аудиенции? Один из придворных, что следил за мной, как за опасным животным, сказал торопливо: – К Его Величеству уже отправились с докладом… – Вот и хорошо, - сказал я и вылез из-за стола. Придворный вскрикнул: – Нужно подождать, что ответят! – Зачем? - удивился я. - Главное, что сообщат. В большом зале, где толпятся придворные, сбиваются в кучки и плетут интриги, на меня сразу обратили внимание. В другое время я бы скромненько подождал, но сейчас, когда вот так смотрят, надо держать марку. Я прошел, громко топая, к дверям внутреннего зала, стражи тут же скрестили перед моим лицом богато украшенные копья. – Хамите, ребята, - сказал я негромко. - Неужто не велено встречать меня дудением на трубах? Стражи молчали, только переглянулись чуть, зато тут же подошел осанистый придворный с удивительно толстой мордой, щеками на плечах и целой серией подбородков на груди. Оглядел меня с неудовольствием, я выше почти на голову, осведомился: – Что угодно, сэр? – Угодно повидать Его Величество, - ответил я мирно. - Что-то у короля неладно с кадрами. Все время новые… гм, лица. Это я ваше назвал лицом, оцените мою куртуазность! Он поморщился сильнее: – Его Величество очень занят. – Ну и что? - спросил я нагло. – Это значит, что оне заняты! - повторил он злее. – Дык я ж пришел! Он прорычал: – Я не знаю, почему вас вообще допустили во дворец… Я сказал строго: – Прибыл пфальцграф Армландии, сэр. Извольте следить за своей речью с превеликой осторожностью! Я бываю весьма свиреп и необуздан в пфальцграфьем гневе… Сперва вешаю, потом задаю анкетные вопросы. Он чуть струхнул, отступил на шаг и ответил, бледнея: – Здесь дворец короля! И каким бы вы ни были пфальцграфом… о чем я слышу впервые… Я сказал еще строже, уже зловещим голосом: – А велю-ка я тебя, нелюбезный, вздернуть прямо здесь в зале?.. Для примера другим. Чтоб знали. Толпа вельмож и придворных вокруг нас собиралась все теснее, глазеют жадно. Щекастый злобно зыркал по сторонам, с ним стараются не встречаться взглядами, не простит свидетелям позора, но и не хотят упускать зрелища. Вдруг раздался почтительный голос: – Это же сам сэр Ричард! В толпе началось шевеление, я уловил заинтересованно-испуганные взгляды, что значит, становлюсь известным. Щекастый тут же отступил, на лице сменилась целая гамма чувств, наконец, проговорил сладким, как дешевая патока, голосом: – Как же, как же, наслышаны… Но что случилось, почему без приглашения… где свита? Достойные сеньоры не передвигаются без соответствующей свиты! – Много ты знаешь о достойных, - ответил я равнодушно и, помня, что я в грубом и суровом веке, добавил буднично: - Говнюк. Не обращая внимания на его слабые протесты, я пошел на стражей. Те колебались недолго, отскочили в стороны. Я пнул ногой дверь, в голове мелькнуло опасливо-восхищенное: да, я крут, ногой к самому королю, это же надо, так и зарваться недолго. В небольшом уютном зале хорошая старинная мебель, двое склонились над столом, один пишет, другой негромко диктует. За их спинами дверь с эмблемой золотой короны, что значит покои короля. Оба подняли головы, я узнал сэра Уильяма Маршалла и его помощника. Маршалл спросил быстро: – Сэр Ричард? Это вы или ваше привидение?.. Что стряслось? Я поморщился. – Почему стряслось? – Но ваше неожиданное появление… – Господи, - сказал я с тоской, - ну что тут такого? Неужели я, в самом деле, обязан за собой таскать кучу народу, чтобы все играли мой статус? Он покачал головой, глаза оставались настороженными. Его помощник просто застыл и смотрел на меня выпученными глазами. – Никакой обычай не возникает просто так. – Согласен, - ответил я, - но со мной все в порядке. Или если вот так, то обязательно нужно считать, что я откуда-то бежал? Он вздохнул. – Сэр Ричард, вас послали в такое место… гм… что ожидать можно было всего. Он приблизился, обнял за плечи. Руки его оставались крепкими и тяжелыми, как рыцарские копья, которые он ломал в турнирных боях двадцать лет кряду. – В самом деле все хорошо? – В самом, в самом, - ответил я. - Но появились некоторые возможности, о которых я хотел бы поговорить с Его Величеством. Он оглянулся на дверь, в глазах появилось сомнение, но перевел взгляд на меня, неожиданно улыбнулся. – Его Величество сейчас никого не принимает, но,., у вас особые отношения, так что рискну. – Спасибо, сэр Уильям. – Не за что. – За понимание. Он скривил губы: – Поживите с мое, тоже научитесь понимать не только коней. Он подошел к двери, постучал, прислушался, снова постучал. Я услышал приглушенный дверью недовольный рев. Уильям оглянулся на меня. – Его Величество не в духе, - сообщил он бесстрастно. – Предлагаете зайти в другой раз? - уточнил я с интересом. Он вздохнул: – Вам такое предлагать бесполезно. Идите на свой страх и риск. Я шагнул к двери. – Спасибо, сэр Уильям. Буду возносить за вас молитвы. Как-нибудь. – А вы хоть одну знаете? Я в ответ загадочно улыбнулся. Тяжелая дверь открылась без скрипа, Барбаросса в глубоком кресле, в толстом, как одеяло, халате, до пояса укрыт таким же толстым пледом, в руках солидный фолиант. Я от двери отвесил изысканный поклон. – Поздравляю, Ваше Величество! Он уставился оторопело, словно я выскочил прямо из пола, но природная подозрительность взяла верх, прорычал раздраженно: – С чем? – Читаете! - сказал я радостно.- Научились! Наконец-то грамотный корольво главе королевства!.. Зрю в будущее,настанут дни просвещения и благодати!.. Он хмуро изучал меня, я чувствовал, как в его никогда не дремлющем мозгу проносятся сотни вариантов, комбинируются, выскакивают новые идеи и мысли. Наконец, он прорычал чуть тише: – И что значит ваше внезапное появление? Я развел руками. – Надеюсь, хоть вы не станете инсвинировать, что я едва убежал, спасая шкуру и теряя штаны? – В этом не стану, - проговорил он медленнее, - но что ваше появление к неприятностям - уверен. Садитесь, сэр Ричард. Вы прямо с дороги, как мне показалось? Вина, девок?.. – Мяса, - ответил я честно. - Жареного. Прямо с огня. Вроде сегодня уже ел, но что-то дрожь меня бьет так, будто и мозг в костях промерз. – А девок? – Девок не надо, - ответил я. – Значит, хорошо погуляли, - резюмировал он. – Не завидуйте, Ваше Величество. Все суета и тлен. Его рука дернула толстый шнур, далеко за стеной раздался приглушенный звон. Появился молчаливый человек, Барбаросса отдал ему короткие распоряжения. Тот исчез, а буквально через пару минут внесли парящее блюдо с жареным гусем. Вбежал повар, держа обеими руками огромную сковороду, на меня пахнуло жаром. Морщась, он переложил на мою тарелку куски шкварчащего мяса, мои ноздри затрепетали. Барбаросса кивнул. – Насыщайтесь без стеснения. Считайте, мы в полевом лагере. – И вы? – И я. Я подхватывал на кончик ножа горячее обжигающее мясо, зубы впиваются с жадностью, сладкий сок потек по пальцам, я подхватывал языком от самых локтей. Барбаросса наблюдал из-под приспущенных бровей молча, даже не двигался, чтобы не отвлекать меня от насыщения. Во взгляде я успел заметить что-то вроде сочувствия: понятно, что я не жрамши очень-очень долго, а также я углядел и оттенок зависти: а вот он уже не может нажираться с такой молодой алчностью. Когда мои челюсти начали двигаться медленнее, а в желудке появилась приятная теплая тяжесть, Барбаросса проронил: – Дорога прошла благополучно? – И вы, - спросил я, - интересуетесь, почему без почетного эскорта? Он хмуро скривил губы. – С ним вам добираться месяц. Да и то завязли бы в снегах. Что-то экстренное, сэр Ричард? Говорите, я сижу крепко. Если сомлею от ваших слов, то не упаду. – Ничего экстренного, - заверил я. Он спросил с еще большим подозрением: – Может быть, мне вообще лечь? Я торопливо дожевал последний кус, вытер куском теплого свежего хлеба остаток подливы и отправил в рот. – Вкусно у вас готовят, Ваше Величество! Чувствуется ваша рука. В смысле, руководящая и направляющая. Хороший король должен все уметь. У него и лицо, и одежда, и мысли - прекрасны, как у Чехова. Был такой куртуазный рыцарь. Вот как вы, Ваше Величество!.. Я прискакал со всей поспешностью, чтобы еще раз сказать вам, что вы были правы, Ваше Величество! Правы абсолютно во всем. А я вот был такой дурак, такой дурак… Он все больше морщился, прервал раздраженно: – Когда вот так хвалят, явно чего-то попросят. И чем больше хвалят, тем большую гадость подсунут! Что у вас за пазухой, сэр Ричард? Я похлопал себя по груди. – Только крест, Ваше Величество. – А если копнуть поглубже? – Бравое сердце, - бодро ответил я, - пылающее любовью к вам, Ваше Величество! Он помолчал, взгляд стал колючим. Прорычал чуть громче: – Ты стал часто употреблять «Ваше Величество». Явно не к добру… Я ощутил мурашки на коже, что-то меня видят насквозь, а я был уверен, что я такой загадочный, непознанный и таинственный, что хоть в маске ходи. – Но вы ведь Величество? - спросил я. - А я всего лишь пфальцграф. Он спросил тут же: – Что, титул маловат? – Да что мне титулы, - отмахнулся я. - К тому же это не титул, а должность. Причем такая должность, которую никто в Армландии не признал. Он молчал, смотрел пытливо, стараясь прочесть мои тайные мысли. Лицо его на глазах постарело, во взгляде проступила сильнейшая усталость. – Так и не признали? – А вы разве ожидали? - ответил я вопросом на вопрос. Он развел руками. – Король тоже человек, сэр Ричард. И тоже иногда бывает слаб и потому надеется на чудо. Вот, мол, приедет молодой и сильный рыцарь, отважный и чистый, а с ним сразу все переменится. – Не переменилось, - ответил я честно. - К вам настроены враждебно. Не как к человеку, а как к некой силе, что грозит уничтожить их независимость. Могу утешить разве тем, что к королю Гиллеберду относятся не лучше. Даже хуже… Правда, лишь потому, что от вас отделены болотами, а от Гиллеберда - крохотной речушкой, ее куры переходят вброд. Гиллеберд опаснее. Это все-таки утешительно, Ваше Величество. Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. Глаза остались настороженными, а посматривает с тем же ожиданием подвоха. – Да, - проговорил он неохотно, - я понимаю, один человек, как бы ни был успешен в бою, переменить взгляды, вкусы и мнения множества лордов просто не в состоянии. К сожалению, бывают случаи, когда мечи бессильны. – Почему к сожалению? - спросил я. - К счастью, Ваше Величество. Он посмотрел строго, но уловил мысль, кивнул. – Да, - сказал он вынужденно, -иначе весь мир уже завоевала бы какая-нибудь умная и энергичная сволочь. Но умы так легко не завоевать… И каково положение дел в Армландии на сегодня? Я посмотрел ему в глаза. – Ваше Величество, с благородным сэром Киллпатриком ничего не случилось? Он ответил медленно: – Здравствует. Сейчас он далеко от столицы, но вообще-то я на него опираюсь, как и на сэра Уильяма. – Тогда не надо делать вид, - сказал я, - что ничего не знаете. Я послал его сообщить, что мне лорды Армландии предложили титул гроссграфа. А вообще-то они готовились объявить Армландию независимым государством. В этом их усиленно поддерживает Гиллеберд… понятно, рассчитывая резко увеличить свое влияние, а затем присоединить к своему королевству Турнедо. Возможно, даже без вооруженной борьбы. Он помолчал, затем его рука, действуя словно независимо от остального тела, дернула за шнур. Появился тот же неприметный человек, Барбаросса сказал устало: – Пригласи ко мне сэра Уильяма и святого отца Феофана. |
||
|