"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - оверлорд (fb2) ("Ричард Длинные Руки" #14)" - читать интересную книгу автора (Орловский Гай Юлий)Глава 3Северный ветер, надрываясь от натуги, притащил огромную, как горный хребет, тучу. От нее прогибался и опасно потрескивал небосвод, на землю пала грозная тень, я ожидал светопреставления, но посыпался редкий мелкий снежок. Наступил вечер, в черной и страшной земле кое-где начали белеть трещины, туда забивался снег, но в остальном мир голый, бедный и страшный. Я удалился в свои покои мыслить о человечестве, то есть спать, а когда утром, шлепая босыми ступнями по холодному полу, подбежал к окну, ахнул. В воздухе кружат огромные снежинки, блестя на солнце, так мне показалось, но присмотрелся, раскрыл рот: снежно-белые бабочки, сверкая крылышками, вьются над уже запорошенной землей, гоняются друг за другом, словно в брачный период, небольшая стайка кружится над заснеженными кустами. Одевшись потеплее, я выскочил во двор, странно преобразившийся: белый, испещренный следами тех, кто встает раньше меня. У кузницы бородатый мужик с широкой лопатой в руках мыслит, но снег едва запорошил землю, чистить еще рано. Воздух морозный, я сдуру хватанул его, как медведь меду бегемотьевой пастью, закашлялся. Странные бабочки не исчезли, порхают, нелепо дергаясь из стороны в сторону, это чтоб воробьи, которые ловко хватают летающих по просчитываемым траекториям стрекоз, мух и прочих жуков, на этот раз промахивались. Из кузницы вышел Макс, в овчинной шубе, теплых сапогах с меховыми отворотами. В руках кинжал, Макс осматривал его придирчиво, поворачивая лезвие, будто ловил лучи солнца. – Что, - спросил я, - снова затупился? – Да, - ответил он сокрушенно, дыхание вырывается легким облачком и возгоняется гаснущей струйкой ввысь, - плохая сталь… – Дело не в стали, - заметил я и тоже проследил, как с каждым словом облачко пара вырывается изо рта, как из носика закипающего чайника. - Не в стали. – А в чем? – Ты, наверное, им пользовался? – Ну да, - ответил он с недоумением. - А как иначе мясо нарезать? – Ну вот, - сказал я нравоучительно, - а единственное оружие, которое от частого употребления становится острее, - это язык!.. Слушай, у меня что, в глазах мерещится? Это вот что? Он проследил за моим взглядом, на лице отразилось непонимание. – Бабочки, сэр Ричард! – Гм… но бабочки должны лететь на огонек, - сказал я глупо, - а баран бодать новые ворота! А здесь и бараны какие-то странные, и бабочки не совсем бабочки. – Самые настоящие, - заверил сэр Макс. - Всегда летят на огонь! А жаль… – Сгорают? – Нет, раньше успевают растаять. Я кивнул, Макс отсалютовал и вернулся в кузницу, а я пошел вдоль стены. Испуганные бабочки улетели к дереву. Похоже, не только тараканы способны пережить всякие катаклизмы. Вон и бабочки, созданные каким-то чудаком, любителем зимних красот, все еще порхают, безмозгленькие, крылышками бяк-бяк-бяк… Из конюшни показался сэр Альбрехт, блестящие доспехи, как и нарядный камзол, исчезли под шубейкой, впрочем, умело и изящно подогнанной по его фигуре. Он охлопывал себя со всех сторон, затем вывернул голову к плечу, как скрипач, и сбросил щелчком только ему видимую соломинку. – Сэр Альбрехт, - сказал я, - приветствую! Как спалось? – Покойники не тревожили, - сообщил он, - хотя перед отъездом к вам кое-кого повесил. – Сэр Альбрехт, - сказал я, - вот вы гордитесь, что можете без драки попасть в большие забияки. Я вам даю шанс проявить себя… Он прервал обиженно: – Сэр Ричард! Обижаете. Я никогда не уклонялся от необходимости, разве не так? – Простите, - сказал я с покаянием, - наверное, я недостаточно четко оформил свою уникальную мысль. С этой куртуазностью всегда в какое-то говно вступишь. Ради изысканности речи такую херню, бывает, спорешь! Я хотел сказать, вы никогда не уклонялись, все верно, но сами не нарывались, что вообще-то похвально. Это говорю не как рыцарь… понятно, что должен сказать рыцарь, а как мудрый государь… это я о себе, а то смотрите по сторонам с таким недоумением, что мне, право, неловко. За вас, конечно. Он переспросил медленно: – Как государь? – Ну да, - ответил я поспешно. - Как государь Скворре и Коце. И гроссграф. конечно. Потому что если хочу оыть гроссграфом, то должен и держаться, как гроссграф. А это значит - поменьше драк, мы ж одна семья. А то соседи смотрят через забор и втихую скалят зубы. Радуются, значит, сволочи. – Сэр Ричард, - напомнил он, - вы хотели преподнести мне какую-то гадость… – Вот вы как думаете о своем сюзерене, - упрекнул я. - Наоборот, радость преподношу! Снег завалит все дороги, воевать станет невозможно, но силы копить можно. – Скорее яд, - уточнил он. Я покачал головой. – Какой яд, мы ж рыцари! К тому же Бог за нас, разве не видно?.. Зима наступает как раз тогда, когда мы нахапали всего, теперь задача удержать. До весны должны продумать все и подготовиться. Как к труду, так и к обороне. – К труду? Я кивнул: – Полагаю, сумеем интенсифицировать систему труда. Мы ж когда надо, то самые что ни есть демократы: умеем выжать из человека все соки!.. Причем так, что выдавит досуха себя сам, по доброй воле!.. И вообще, как гроссграф Армландии, я хотел бы… Барон Альбрехт прервал: – Сэр Ричард, не в обиду, но чтоб вам не нарваться на… скажем помягче, на грубое непонимание, а то и насмешки, вам лучше бы… Он остановился, подбирая точное слово, педант, я спросил нетерпеливо: – Ну что за гадость вы никак не решаетесь вымолвить?.. Барон, я вас не узнаю. Он ответил с достоинством: – Вы уже несколько раз с эдакой гордостью назвали себя гроссграфом, что я просто вынужден в ваших же интересах все-таки напомнить… – О чем? – Вы еще не гроссграф, сэр Ричард, - сказал он холодновато. - То, что часть графов Армландии предложила этот звучный титул, хорошо и весьма обнадеживает… Я спросил саркастически: – Только обнадеживает? Он кивнул, лицо серьезное. – Не зарывайтесь, - предостерег он, глядя на меня в упор глазами цвета спелого желудя. - Не зарывайтесь… – В желуди? - уточнил я задиристо. Он усмехнулся, абсолютно не реагируя на провокацию. – Нет, свиньей я вас не называю даже в мыслях. Другими словами - да, но не свиньей. Просто к гроссграфству стремиться надо, однако… Я спросил раздраженно: – Что «однако»? – Пока Совет лордов еще не признал вас гроссграфом, - закончил он хладнокровно. - Так что давайте и мы воздержимся, чтобы гусей не дразнить. Весьма родовитых гусей. Вы пока что сюзерен множества земель и замков, то есть оверлорд. Оверлорд - хорошее емкое слово. Как раз для такого вот положения, когда вы фактически уже гросс-граф, осталось чуть-чуть дожать, но пока еще не гроссграф. Но уже и не простой граф, у которого под властью только одно графство. У вас в вассалах дюжина графов с их графствами, так что фактически вы гроссграф… Я отмахнулся. – Не повторяйтесь, барон. Когда занудствуете, я бы вас придушил с великим наслаждением. Вот уже ладони зачесались, видите? Я не буду называть себя гроссграфом, удовлетворены? Он поклонился, расшаркался, развел руками: – Только для вашей же, а значит, и для нашей пользы. Мы связали свои судьбы с вашей, потому заинтересованы, чтобы вы не дурили… слишком. А то и нас с вами перетопят. Я фыркнул: – Вы же дипломат, барон! Не поверю, что не успеете вовремя переметнуться на другую сторону! Он посмотрел с сомнением. – С вами никогда не угадаешь, когда пора. Вы из таких безнадежных положений выныривали, да еще со щукой в зубах! – А еще вы хотели меня связанного в воду, - напомнил я враждебным голосом. Он рассмеялся, я ощутил облегчение, этот расчетливый гад обладает умом и обаянием. И хотя наверняка предаст в нужный момент, но сейчас просто незаменим с его острым умом и невероятной способностью все замечать, анализировать и делать верные выводы. – Пойдемте в дом, - предложил я. - Зима только начинается, а я уже мерзну. – Вот что значит воевать только на Юге, - посочувствовал он с лицемерным вздохом. Я сделал вид, что не заметил провокацию. Миртус по распоряжению барона Альбрехта собрал в библиотеке труды по военному искусству и принес в зал, где продолжается бесконечный, как в Вальгалле, пир. Альбрехт и Макс тут же принялись с увлечением разбирать всякие тактические уловки греков и римлян, спорили, к ним было присоединился Растер, но быстро потерял интерес и вернулся к столу. Меня тоже пытались вовлечь в обсуждение, правы ли были греки в расчетах, когда дали бой при Саламине, или им просто повезло, я вздохнул, покачал головой. – Спасибо, это не по мне. – Почему? - удивился Макс. Он покраснел от смущения и смелости, возражая сюзерену. - Здесь мемуары Юлия Цезаря, Ксенофонта и других великих стратегов! Сэр Растер пробасил, поднимая кубок с вином: – Ну да, ну да, Анабазис в своем «Ксенофонте» очень подробно разбирает стратегию и тактику великих полководцев. У него там примеры как удачных, так и неудачных тактических построений… Так что вы зря, сэр Ричард. – Я не о том, - ответил я с неохотой, - примеры, конечно, хороши и полезны. Да, много примеров… гм… и очень удачных… Альбрехт смотрел с ожиданием, а нетерпеливый Макс спросил: – И что лично вы применяете? Я покачал головой. – Покажется хвастовством, но я в самом деле знаю больше Ксенофонта и… э-э… Анабазиса. Не по количеству тактических приемов, а по… диапазону, что ли. Альбрехт спросил настороженно: – Это как? Я развел руками: – Давайте, пока сохраню в тайне. Вообще-то такое благородное дело как война со временем опошлили и сделали почти таким же грязным, как политика или даже искусство. Они застыли, шокированные, на лицах уважение ко мне борется с недоверием к моим словам, слишком уж страшные и совсем крамольные вещи говорю. Макс спросил жалобно: – Но как же… как войну… можно?.. – Нашлись такие сволочи, - ответил я со вздохом. - Там, где церковь слаба и не пользуется авторитетом, война начинает обходиться без правил и ограничений. Как следствие, быстро превращается в омерзительное чудовище. Увы, я видел такую войну… На их лицах отразилось омерзение, Растер с несвойственной ему живостью переспросил: – Вы лично?.. – Я не участвовал, - ответил я торопливо, - но видел… Так что знаю о войне больше Ксенофонта. Растер размашисто перекрестился: – Господи, сохрани меня от того, чтобы даже увидеть такое! – Увы, - сказал я, - войны будут повторяться и повторяться. До тех пор, пока вопрос: вступать в войну или нет, будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений. Растер возразил: – Сэр Ричард, есть же справедливые войны! – Есть, - согласился я, - но нет справедливых войск. И вообще… тот, кто не пережил ни одной войны, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил. Поздней ночью я спустился в подвал, где совсем недавно меня пытали по приказу Эстергазэ. Стражей, что пытались сопровождать меня, а то и забежать вперед, я оставил в нижнем коридоре по ту сторону двери. Спустившись по ступенькам, прислушался, наверху за дверью тихо, стражи дисциплинированно ждут. Выйдя на середину подвала, я сказал негромко: – Дух Огня!.. Твой сюзерен призывает тебя. В подвале все так же тихо, я настороженно посматривал по сторонам, выждал, повторил громче: – Дух Огня!.. Появись, ты мне нужен. Я - твой сюзерен. В смысле, Тот, Который Вправе. В мертвой тишине слабо доносились далекие звуки сверху. В третий раз я сказал еще громче и настойчивее: – Дух Огня, Демон Камня… Огненный Червь… Обрушитель… Проникатель… Как тебя еще? Ага, Последний Из Роющих, - отзовись, это я призываю, хозяин! Полная тишина, даже наверху все затихло, словно опустили толстую могильную плиту. Я вздохнул, и раньше пробовал вызвать этот подземный силовой вихрь: когда был в герцогстве Брабант, когда дожидался корабля в Тарасконе, хотя Дух Огня и сказал, что услышит, где бы я ни находился, и тут же появится в толще земли подо мной, но явно переоценил свои возможности. Просто не знает, что и за пределами того комплекса, который обслуживает, есть мир. Здесь я к Югу настолько близко, что не слышу Санегерийю, сюда с трудом проламывается Тертуллиан, а по ту сторону Хребта так и вообще таинственный и зловещий Юг… в том значении, как Крым был Грецией: хоть и не греки, но эллинское влияние перебивало местное. Убедившись, что силовой вихрь так и не появится, я щелкнул пальцами. Вспыхнул зловеще багровый свет. В двух шагах появилась фигура из кипящего огня. Демон все так же стоит, ни на что не реагируя, чуть-чуть покачивается на слегка согнутых ногах. Глаза из-под массивных надбровных дуг смотрят люто, но мимо меня. – Привет, - сказал я невесело, - хоть ты подай знак, что слышишь… Да знаю, что слышишь, но не слушаешь… На какой козе подъехать, чтобы начал реагировать? Багровый демон невидяще смотрел мимо меня в пространство. Когда истекло время ожидания, исчез, даже не мигнув, а я потащился обратно. Стражи грохнули в каменный пол древками копий. Я прошел мимо, буркнул: – Бдите, бдите… А я пойду мыслить. Не знаю, зачем такое брякнул, но иногда почему-то чувствую потребность оправдаться, что вот я - феодал, а они - народ попроще. Хотя оправдываться вряд ли надо: никто и не оспаривает моего права владеть, судить и карать, а также права первой брачной ночи, как же оно меня достало: все время помню, а пока еще ни разу не воспользовался, лопух. Рано утром вызвал управляющего, тот кланялся так часто, что я не успевал рассмотреть его лицо, наконец, сказал раздраженно: – Изволю велеть выкопать глубокий колодец! – Во дворе очень хороший колодец, - сказал он поспешно. – Хороший, - согласился я, - но я изволю поиметь колодец прямо в замке. В подвале! – В подвале? – В том самом, - прорычал я угрожающе, - в котором та сволочь, что считалась недавно хозяином замка, приковала меня к стене. Он охнул: – В подвале? Какой же там колодец? – Глубокий, - объяснил я. - Понял? Колодец должен быть глубоким. Он развел руками, поклонился, не осмеливаясь даже комментировать: лорд есть лорд. – Будет сделано, ваша светлость. Рыцари не сразу узнали, что в подвале ведутся странные работы. Я объяснил, что колодец будет на случай осады, на что Растер резонно возразил, что достаточно и того, что во дворе. Я сказал, что если двор захватят, можно будет держаться в самом донжоне. Барон Альорехт, оолее сметливый, предположил, что я подумываю вырыть тайный ход, чтобы в случае опасности можно было покинуть замок незамеченным. Другие просто молча посматривали с опаской, не рехнулся ли, кто же роет колодец в таком неудобном месте. Наконец, я высокомерно объяснил, что мне вожжа под хвост попала, изволю и все. Когда докопали до бог знает какой глубины, но воды не оказалось, Растер, Макс и Митчел посмотрели с недоумением. Мне было жутко неловко, верят в меня как не знаю во что, всякий раз стыдно, словно обманываю девственниц, я сказал тихонько: – Ладно, открою тайну… Все трое оживились, придвинулись ближе, Растер опасливо огляделся по сторонам. – Насчет колодца? – Да, - ответил я шепотом. - Дело в том, что удачи не могут идти одна за другой. Если что-то удается, а потом еще и еще раз удается, то следом будет такой облом… мало не покажется! Макс пробормотал: – Я такое тоже заметил… – Чем больше удача, - сказал и Растер авторитетно, - тем глыбже потом яма. – Молодцы, - сказал я обрадованно. - Мне повезло, что у меня такие орлы! На лету хватают. Потому я посмотрел на звезды и увидел, что следующая моя затея будет крупной неудачей. Вот я и затеял это важное дело… ибо что может быть важнее, чем снабжение замка водой во время осады? Но, как видите, мой замысел с треском провалился. Они тупо смотрели на меня, потом до обоих дошло, Растер просиял, как умытая дождем гора, а Макс пробормотал ошарашенно: – Это вы так судьбу обманули?.. Ну ничего себе… Хотя правильно, эта зараза столько нас обижала, что надо и ее мордой в собственное дерьмо потыкать! Я сказал подбадривающе: – Так что, ребята, следующее предприятие обязательно приведет к победе! Я хитрый. Макс возразил: – Сэр Ричард, вы не хитрый. Вы - мудрый. – Да, я такой, - согласился я скромно. - Такое намудрю… Ладно, ребята, а теперь продолжайте пировать, а то сколько той зимы?.. Глазом не успеешь моргнуть, как все завалит снегом, потом растает, надо будет готовиться к ратным подвигам во славу наших прекрасных дам-с, а мы еще не готовы, – И то правда, - согласился поспешно Растер. - Пойдемте, сэр Макс! В самом деле, сколько той зимы, как мудро говорит наш лорд. А в подвалах столько вина! – Да, - согласился сэр Макс, - столько вина пропадает зря, сэр Растер… |
||
|