"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - синьор (Ричард Длинные Руки #4)" - читать интересную книгу автора

стыдно...
Сигизмунд, красный как вареный рак, торопливо заверил:
- Да ничего, это ничего! Я ничего такого даже не думаю, даже совсем не
думаю!
Но уши полыхали, как огни на нефтяной вышке. Она сказала стыдливо:
- Все-таки я одна с двумя мужчинами среди степи... Да еще ночью. Мне
просто страшно...
Она подвигалась, устраиваясь, Сигизмунд пылал весь, девушка прижималась к
нему грудью, всем телом, таким сочным и зовущим, даже я на другой стороне
костра слышал мощный зов, самый древний и неодолимый, потому именно его и
стараются в первую очередь подделать, имитировать.
- Ты не с двумя, - поправил я почти сочувствующе. - Я ведь с тобой не
заговаривал первым!
Она вздрогнула, в ее больших синих глазах, сейчас уже томных, с поволокой,
проступил испуг.
- Да, - ответила она жалобным голосом, - но я так испугалась в ночи и
замерзла...
- Грейся, - сказал я. - И еще... я ведь не приглашал тебя к костру, верно?
Страх в ее глазах рос, румянец на щеках сменился бледностью. Сигизмунд
смотрел на меня с растущим раздражением, девушка спросила почти шепотом:
- Кто ты?
Я промолчал, давая ей взглядом понять, что она мне нравится, но провести
себя не дам. Сигизмунд обнял ее за плечи, что покорно смялись под его
ладонью, теплые, пухлые и нежные, сказал неприятным голосом:
- Это сэр Ричард, паладин...
Она дернулась так, что его рука соскользнула ей на спину, где-то там
затормозила на нижней, сильно оттопыренной части.
- Па... паладин?
- Да, - подтвердил я почти с сочувствием. - Паладин... А это значит, что
вижу тебя такой, какая ты на самом деле.
Она охнула, с непостижимой скоростью подхватилась, в глазах был страх.
Застыла на мгновение, на лице обреченность, я сделал ей знак, чтобы
убиралась. Еще не веря в спасение, она поспешно метнулась в темноту, топот
босых ног вроде бы сменился сухим стуком копыт, несущих легкое тело.
Судя по бледному лицу Сигизмунда, он тоже что-то уловил, в глазах отчаяние.
- Сэр Ричард, - прошептал он белыми губами, - а... какая она?
- Не знаю, - ответил я.
- Но вы сказали...
Я ответил с великой неохотой:
- Мало ли что мы говорим женщине! Особенно когда хотим уязвить! Но я не
стал бы, даже если бы мог... Расставаясь с ними, мы все же храним в памяти
лучшие минуты. Пусть останется такой... какой видели. Какой сама хотела
казаться.
Последний оранжевый язычок поплясал на рубиновом угле, порыскал, отыскивая
еще хоть крошку древесины, вздохнул и втянулся вовнутрь в терпеливом
ожидании сладостного мига, когда я брошу еще сухую ветку сверху. А лучше -
две. А помечтать можно, что могучие руки человека поднимут всю охапку и
швырнут на россыпь багровых углей, внутри которых ждет своего часа жар.
Звездное небо все так же бесстрастно смотрело на темную землю и наш
крохотный багровый огонек. Сигизмунд сидел в горестном оцепенении. Я хотел