"Гай Юлий Орловский. Ричард Длинные Руки - паладин Господа (Ричард Длинные Руки #3)" - читать интересную книгу автора

- Но это же... Это же где-то в южных землях!
Чистые глаза сразу наполнились слезами. Я привлек ее к себе, поднял голову
за подбородок, нежно поцеловал в глаза, выпив слезы.
- Это недолго... Король сказал, что обернемся за сутки.
Она прошептала сразу распухшими от горя и слез губами:
- Но как это можно?
- Можно, - ответил я тихо.
Она сказала еще тише:
- Но почему ты?
- Не знаю, - ответил я честно. - Похоже, что только я что-то могу сделать
лучше других. Лавиния, я вернусь быстро!.. И сразу же пойду к королю. И к
королеве. Я им расскажу все...
Она ахнула, прижала ладонь к губам. Глаза ее со страхом и надеждой
смотрели в мое грозное лицо. За королевой должок, мелькнуло в моем черепе.
Да и король на меня рассчитывает, он не должен сопротивляться. Правда,
церковь будет категорически против, церковный брак свят, нерушим...
- Я боюсь, - прошептала она. - Не делаем ли мы дурно?
- Нет, - ответил я.
В ее чистых глазах блестели слезы.
- Но я клялась перед алтарем быть мужу верной... Не оставлять его ни в
богатстве, ни в бедности, ни в здравии, ни в болезни...
Я нежно поцеловал ее щеки, глаза.
- Я люблю тебя, Лавиния. И бог тебя любит, он тобой любуется, он никогда
не захочет тебя огорчить или сделать тебе больно. Все, что мы делаем, -
угодно богу. Бог на нашей стороне! Вот увидишь.
- Я так боюсь... за нас, Ричард!
- Все будет правильно, - сказал я горячо. - Бог с нами. Вот увидишь - он с
нами. А люди... люди могут ошибаться. Как и законы, что придумали люди,
они - временные. Сегодня одни, завтра другие. А те законы, что установил
бог, - вечные. Мы с тобой живем по божьим законам.
Мелькнула мысль, что отец Дитрих, великий инквизитор, тоже будет на моей
стороне. На нашей. Хотя я формально нарушаю церковные каноны, но всегда
есть исключения... И хотя это звучит подленько, вроде бы мощу лазейку,
мол, для всех низзя, а мне, замечательному, по блату можно, но ведь
действительно существует мораль для простолюдинов... назовем ее мораль
простого человека, электората, и мораль господ, как их называл Ницше. Как
всем нельзя уйти в рыцари, кто же тогда будет пахать и сеять, как всем
нельзя в монахи - род людской пресечется, так для всех нельзя распустить
строгие вожжи нравственности - рухнет общество...
- Я тебя люблю, - сказал я твердо.
Она крепко-крепко прижалась к моей груди.
- Это я тебя люблю, Ричард. Я умру без тебя. Мне уже плохо и страшно
только при мысли, что ты покинешь Зорр хоть на день!
- Я вернусь, - ответил я - почудилось, что уже когда-то говорил. - Я
вернусь, Лавиния!
Она слегка отстранилась, чтобы мои руки приподняли ее ночную рубашку. Ее
чистое нежное тело было целомудренным и трепетным. Я обнял ее, как
изгнанный Тристан обнимал Изольду, жену короля Марка, как обнимал ее
человек, обреченный тайком урывать любовь, которая на самом деле
принадлежала ему по праву.