"А.С.Орлов, В.А.Гаврилов. Тайны корейской войны" - читать интересную книгу автора

передавало на Пхеньян, что КНДР в случае необходимости может рассчитывать на
военную помощь Китая.
Таким образом, задолго до начала войны велась идеологическая подготовка
к ней населения Северной Кореи. Но агрессивность и намерения объединить
Корею проявлял и Сеул. Так, 7 октября 1949 года Ли Сын Ман и 31 октября того
же года министр обороны Южной Кореи Син Сен Мо говорили о реальной
возможности в считанные дни захватить Пхеньян. 19 июня 1950 года Ли Сын Ман
заявил в Национальном собрании в присутствии советника госдепартамента США
Д. Даллеса: "Если мы не сможем защитить демократию от "холодной войны", мы
добьемся победы в горячей войне". В стране назревала гражданская война.
По обе стороны 38-й параллели сосредотачивались войска. Участились
пограничные стычки. Активизировались и американцы. За несколько дней до
начала войны в Сеул прибыл бывший тогда советником госдепартамента Джон Ф.
Даллес. Он проинспектировал южнокорейские войска в районе 38-й параллели.
Стоя под палящими лучами летнего корейского солнца в своем безупречном
костюме и шляпе-котелке, Даллес смотрел на мирный пейзаж по ту сторону
границы и выслушивал заверения сопровождавших его южнокорейских офицеров,
которые, улыбаясь, говорили ему, что в случае вторжения враг будет "наголову
разбит еще до того, как перейдет границу". На это Даллес заявил, что, если
им удастся продержаться хотя бы две недели после начала боевых действий,
"все пойдет гладко". "Я придаю большое значение той решающей роли, которую
ваша страна может сыграть в великой драме, которая сейчас разыграется", -
писал Даллес Ли Сын Ману перед отъездом из Сеула52.
Тем временем в КНДР заканчивались приготовления к первой
широкомасштабной наступательной операции против южнокорейских войск. За
несколько дней до предполагавшегося срока наступления в приграничных районах
КНДР в целях оперативной маскировки предстоявшей акции было разыграно
крупное войсковое учение, которым, очевидно, дополнительно притупили
бдительность и южнокорейцев, и американцев. В ходе учения помимо выполнения
этой задачи было осуществлено сосредоточение войсковых группировок на
направлениях предстоящих действий.
Но для Сталина очень важно было принять все меры к тому, чтобы не дать
США повода обвинить СССР в "соучастии в северокорейской агрессии" и
предотвратить их вмешательство в конфликт.
За пять дней до начала войны, 20 июня 1950 года, Штыков прислал Сталину
телеграмму: "Ким Ир Сен просил передать: для наступления и десанта нужны
корабли. Два корабля прибыли, но экипажи не успели подготовить. Просит
десять советских советников использовать на кораблях. Считаю, просьбу
удовлетворить надо". Ответ, подписанный А.А. Громыко 22 июня, пришел быстро:
"Ваше предложение отклоняется. Это дает повод для вмешательства".
Ободренный поддержкой своих великих соседей - СССР и КНР, - Ким Ир Сен
отдал приказ о вторжении. С рассветом 25 июня 1950 года войска Корейской
народной армии (КНА) начали наступление в глубь Южной Кореи. Итак, война
началась.
Здесь следует сказать еще об одной немаловажной проблеме. Руководители
советского государства сделали все возможное, чтобы граждане СССР не могли
попасть в руки противника, особенно к американцам. Так, в первые дни войны
многие советские граждане корейского происхождения направили в высшие органы
власти заявления с просьбой направить их на помощь "корейским братьям" для
защиты исторической родины от "варварского нападения со стороны американских